Герр Фассбиндер вышел из своего кабинета и увидел, что я плачу.

– Ты расстраиваешь других девушек, – сказал он, и тогда я заметила, что некоторые из них смотрят на меня сквозь стекло, отделявшее мой стол от цеха. – Иди сюда.

Я прошла в его кабинет и села за стол, где обычно писала под диктовку.

Герр Фассбиндер не стал притворяться, что не знает о вчерашних Aussiedlung. И он не убеждал меня не лить слез, а вместо этого протянул свой носовой платок.

– Сегодня будешь работать здесь, – сказал герр Фассбиндер и оставил меня, закрыв за собой дверь.

Пять дней я была ни жива ни мертва на работе и как призрак бродила по дому, молча прибирала за отцом, который ничего не ел и не разговаривал. Бася кормила его бульоном с ложки, как Мейера. Я не представляла, как он справляется с работой в пекарне, наверное, его товарищи брали на себя то, чего он не мог сделать сам. И решить, что хуже – потерять мать в одно мгновение или терять отца постепенно, я тоже не могла.

Однажды вечером, возвращаясь домой с фабрики, я почувствовала за спиной чью-то тень, дышащую мне в затылок, как дракон, но, оборачиваясь, видела только оборванных соседей, которые спешили по домам, чтобы поскорее запереть за собой дверь и не пустить горе на порог. И все же меня не покидало ощущение, что за мной кто-то идет. Страх во мне рос, удваивался, учетверялся, заполнял весь мозг, разбухал, как дрожжевое тесто, если дать ему время. Сердце у меня бешено колотилось, когда я влетела в дом. После исчезновения матери, кузины и дяди дом вызывал какое-то скверное ощущение, будто мы в нем захватчики, а не гости.

– Бася! – крикнула я с порога. – Папа! – Но напрасно я голосила, в доме никого не было.

Размотав шарф и расстегнув пальто, я не сняла ни того ни другого, потому что было холодно. Потом я на всякий случай сунула за обшлаг рукава ножик. И вдруг услышала, как в соседней комнате что-то разбилось.

Звук доносился из единственной спальни, принадлежавшей моим кузинам, когда мы сюда приехали. Я прокралась по коридору, стараясь двигаться тихо, насколько это позволяли тяжелые ботинки, и заглянула в дверной проем. Одно из стекол в окне было разбито. Я огляделась, пытаясь определить, не бросил ли кто камень, но на полу валялись лишь осколки стекла. Встав на колени, я начала осторожно собирать их в подол юбки.

Нет, я не вообразила ее, эту тень, которую примечала краем глаза на улице.

Вскочив на ноги, так что стекла высыпались обратно на пол, я рванула на себя распахнутую дверь спальни и увидела спрятавшегося за ней высокого худого парнишку, который, видимо, и разбил окно, чтобы забраться к нам в дом. Выхватив из-за обшлага ножик, я нацелила его на вора, не давая тому шевельнуться.