– Ваша честь, – вмешалась я, – я собиралась изложить резюме доктора Флетчера…

– Я не вас спрашиваю, миз Блум, – прервал меня судья.

Однако это не смутило Иэна Флетчера.

– Вам известно такое высказывание, Ваша честь? Из грешников получаются наилучшие святые. – Он улыбнулся неспешной ленивой улыбкой, напомнившей мне кота на солнышке. – Полагаю, обрести Господа – все равно что увидеть привидение. Можно быть скептиком, пока лицом к лицу не столкнешься с тем, что считал несуществующим.

– Значит, теперь вы религиозная личность? – спросил судья.

– Я духовная личность, – поправил его Флетчер. – И я считаю, между ними есть различие. Но одной духовностью денег не заработаешь, вот почему у меня есть степени Принстона и Гарварда, три бестселлера нон-фикшн по версии «Нью-Йорк таймс», сорок две опубликованные статьи на тему происхождения мировых религий и должности в шести межконфессиональных советах, включая и тот, что консультирует нынешнюю администрацию.

Судья кивнул, делая заметки, а Гринлиф потребовал себе послужной список Флетчера.

– Я могу начать с того, на чем остановился судья Хейг, – сказала я, приступая к прямому опросу. – Довольно редко бывает, что атеист интересуется религией. Как это было? Вы однажды проснулись и обрели Иисуса?

– Это не похоже на то, как пылесосишь под диванными подушками – и, бинго, я Его нашел! Мой интерес скорее возник с исторической точки зрения, поскольку в наше время люди ведут себя так, будто вера растет в вакууме. Когда анализируешь разные религии в момент их возникновения с политической, экономической и социальной точек зрения, изменяется твой взгляд на многие вещи.

– Доктор Флетчер, чтобы быть частью религии, вам необходимо быть частью группы?

– Религия не только может быть индивидуализирована – она была таковой в прошлом. В тысяча девятьсот сорок пятом году в Египте было сделано открытие: пятьдесят два текста, озаглавленные как Евангелия и не являющиеся частью Библии. В некоторых из них содержались высказывания, знакомые любому человеку, посещавшему воскресную школу, другие же были по-настоящему странными. Они датированы вторым веком, то есть были написаны примерно на тридцать – восемьдесят лет раньше Евангелий из Нового Завета. Они принадлежали к течению, называемому гностические христиане – группа, отколовшаяся от ортодоксального христианства, – и верили в то, что истинное религиозное просветление состоит в очень личном индивидуальном самопознании, не зависящем от социально-экономического статуса или профессии, но затрагивающем саму суть человека.