– Если я что-то узнаю и мне это не понравится… тебе не поздоровится.

То есть Валенти ничего не знает. Определенно. Не знает, что в тот день это я целился ему в затылок из ржавого пистолета, не знает, что я ухаживаю за женщиной, которую он ни с кем не желает делить. Хотя, возможно, правильнее сказать, что это она ухаживает за мной. И ничего не знает о ночной жизни школы. Он ничего не знает.

Ориол ждал, пока алькальд свернет папироску. Закурив ее, Тарга откинулся на стуле и, сняв крошку табака с кончика языка, пристально посмотрел на учителя. Утробным голосом, который, казалось, исходил из самого его нутра, он безапелляционно изрек:

– Элиот.

Пауза. Ну вот и все. Все кончено. Надежда была прекрасной, пока она была; но теперь все: пытки, обвинение, смерть. А ведь я не герой. Меня ждет позор, ибо я совсем не несгибаемый мученик, быстро выдам все имена и буду трястись от страха, как бедный крестьянин из Монтардита. На всякий случай Ориол сделал безразличное лицо и спросил а что такое с Элиотом.

Усугубляя неловкость момента, Валенти надолго замолчал, задумавшись о чем-то. О чем он думает? Он издевается надо мной. Ему все обо мне известно.

– Так что такое с Элиотом? – снова спросил он.

– Мы так до сих пор и не знаем, кто это. Люди из военной разведки не знают, кто это. Говорят, это кто-то, кто живет нормальной жизнью.

– Как ты и я?

– Да, как ты и я. Кстати, два полковника хотят, чтобы ты написал их портреты. – Подняв кверху палец: – Цену устанавливаю я. А писать портреты будешь в Побле.

– Посмотрим.

Ориол направился к двери, но прежде, чем выйти, обернулся и серьезно сказал:

– А что, так важно знать, кто это?

– Кто?

– Элиот.

– Ну, если мы не узнаем, то не сможем его расстрелять.

Ориол молча улыбнулся, словно желая сказать мы же с тобой умные люди и хорошо понимаем друг друга.

– И все-таки серьезно, – наконец сказал он, взявшись за ручку двери. – Неужели этот знаменитый Элиот такая важная птица?

– Скажу тебе только одно, – ответил Тарга назидательным тоном, – если мы его схватим, всем маки в Пиренеях наступит конец.

– По-моему, ты переоцениваешь Элиота. Не думаю, что все зависит от одного человека. А кроме того, может быть, это всего лишь призрак.