– Ну хорошо, скажи мне, в чем трагедия? У всех рано или поздно наступает возраст, когда…

– Не отправляйте меня на пенсию, сеньора. Я могу работать… да кем угодно. Садовником, например.

– У меня есть садовник, и больше мне не надо.

– Но я могу быть сторожем в доме Грават. Могу…

– Нет, ты выйдешь на пенсию, пора уже. Я действительно не понимаю, почему ты так это воспринимаешь…

– Я еще молод: мне всего пятьдесят пять лет.

– Да, вся жизнь на моих глазах.

– И всю эту жизнь я беспрекословно подчинялся вам.

– И получал за это хорошее жалованье. А теперь выходишь на пенсию. Это закон жизни.

– Невозможно, чтобы вы были так жестоки ко мне. – У Хасинто Маса был совершенно ошарашенный вид. – Разве вы не видите, что…

– Мне все это не кажется таким ужасным. Ты должен принять реальность такой, какая она есть. У тебя прекрасный возраст для выхода на пенсию и хорошее здоровье, чтобы насладиться заслуженным отдыхом.

– Вы выгоняете меня, как Кармину.

– Нет. Ты выходишь на пенсию, вот и все. Как все.

Хасинто показал на лежавшее на столе письмо. Не глядя в него, процитировал по памяти:

– «Посылаю вам это извещение заблаговременно, чтобы вы могли в разумный срок подыскать себе новое место жительства».

– Это логично, если ты здесь больше не работаешь…

– Но мне некуда идти.

– Но ведь у тебя, кажется, есть сестра. И потом, ты ведь взрослый человек… А если у тебя какие-то проблемы, поговори с управляющим, а не со мной.

– Это сеньор Газуль тут всем заправляет и заставляет вас делать…

– Довольно, Хасинто, – чуть слышно, но весьма решительно перебила она его.