– Да, сеньор алькальд, так мне сказали. И еще даздравствуетиспания.

– Мать твою, бляха-муха! Если они сюда заявятся, мы им покажем кузькину мать, даздравствуетиспания, Синтета. Не отходи от телефона.

– Да, сеньор алькальд.

Баланзо и Гомес Пье. И еще этот, с топорщащимися бровями, как там его… не помню, и еще три молчаливых парня. Школа может подождать. Все следят за телефонными сообщениями, все в фалангистской форме и с пистолетом в кобуре, все с нетерпением ждут, когда какой-нибудь бандит решится войти в Торену.

– В общем, сами знаете. Я на минутку домой, побриться. Каждый остается на своем месте, и оденьтесь потеплее.

– Откуда они явятся?

– Возможно, из Эспота. Нам остается только ждать.

– А если сообщить жандармерии, что…

– Гражданской гвардии и так хватает работы… А мы сами с усами, бляха-муха.

В этот день взвод фалангистов провел утро между мэрией и наблюдательными постами, а Тарга донимал телефонистку Синтету, приказывая ей беспрестанно звонить в Сорт, обозревал окрестные горы, курил и ждал наступления врага, который все никак не показывал носа; во время большой перемены он все же прошелся мимо школы, но даже не задержался возле нее. Дети в этот день не вышли играть на улицу, потому что было холодно, и учитель рассказывал им сказку. Не может быть, подумал Тарга. Прежде чем товарищ Фонтельес поднял голову и увидел его, алькальд бросил окурок и направился к дому Мареса, где собирался пообедать вместе со своим Букетиком, которая была немного грустной и очень странной.

Ориол же весь день думал о прошедшей ночи и о той, что ему предстояла сегодня; он машинально продолжал помечать красным карандашом орфографические ошибки в диктанте Карме, младшей девочки из дома Кульерес, которая уже несколько дней была в высшей степени невнимательна, поскольку была озабочена лишь поступлением в швейную мастерскую Сорта и только об этом все время и твердила. Впрочем, может быть, она была влюблена. Он целый день ждал решающего визита Тарги, который почему-то все никак не приходил, и с трудом сдерживал желание сбежать в горы, чего ему никак нельзя было делать, потому что после семи часов вечера хота-пять должен был выйти на связь, и ему было сказано, что этот сеанс связи имел существеннейшее значение для установления контакта между двумя бригадами, располагавшимися по обе стороны от Монтсента. Он пребывал в полуобморочном состоянии, и не только из-за страха, но и потому, что всю ночь напролет осуществлял связь между двумя бригадами, которые в потемках двигались в сторону соответственно Валенсия-д’Анеу и Эстерри, в то время как основной костяк сил сосредоточился в Валь-д’Аран. Теперь же, утром, когда рация молчала, он, борясь со сном, продолжал отмечать орфографические ошибки, на этот раз Жауме Серральяка, хотя этот ученик ошибался редко; несмотря на плохо скрываемую отстраненность, которую этот мальчик демонстрировал по отношению к учителю, он испытывал такую жгучую потребность знать все и вся, что в поисках знаний все же вынужден был к нему обращаться. Пока Ориол вылавливал в диктанте лишние знаки ударения, бригада номер четыреста десять в условиях сильнейшего холода и небывало морозного воздуха подходила к Бордесу, а бригаде номер одиннадцать не удалось занять северный вход в Вьельский туннель, ибо мы, о господи, прибыли сюда сражаться не со стихией, а с франкистской армией. Зато пятьсот пятнадцатая бригада, подошедшая со стороны Канежана, заняла долину Торан и, следуя вдоль русла Гароны, устремилась к свободе.