— Я с вами больше есть не буду!

— Ну-ну, надейся!

Не один раз подобные соревнования в щедрости переходили в настоящие оскорбления. Не раз — дважды — рвались в клочки совершенно честные деньги. Выигрывали ли все, проигрывали ли все? Откуда это жесткое "или — или"?

С особенной ясностью и теплотой Джейкобу помнилось время, проведенное в доме Блуменбергов, двухэтажном строении с претензией на ар-деко, забравшемся на склон хайфского холма. Там все поверхности были из камня, и в любое время дня сквозь носки чувствовалась их прохлада — весь дом, как скамья в Блуменберг-парке. На завтрак там подавали косо нарезанные огурцы и кубики сыра. Вылазки в странно-специализированные двухкомнатные "зоопарки": парк змей и парк мелких млекопитающих. На ленч мать Тамира готовила множество закусок — с полдюжины салатов, с полдюжины нарезок. У себя дома Блохи взяли за правило стараться не включать телевизор. Блуменберги взяли за правило стараться не выключать.

Тамир был повернут на компьютерах и коллекцией цифровых порноснимков обзавелся еще до того, как у Джейкоба появился текстовый процессор. В те дни Джейкоб листал порножурналы, спрятав в справочник в "Барнс энд Ноубл", с кропотливостью талмудиста, пытающегося постичь Божью волю, исследовал каталоги дамского белья в поисках случайного соска или темнеющего лобка и слушал стоны на канале "Клубничка", где был блокирован видеосигнал, но без помех транслировался звук. Величайшей возможной угрозой нравственности были трехминутные фрагменты любого фильма, бесплатно предоставляемые отелем: семейный, взрослый, взрослый. Даже подростком Джейкоб видел здесь мастурбационную избыточность: если три минуты взрослого фильма убедили тебя, что это сто́ящий взрослый фильм, значит, он тебе уже не нужен. Компьютер Тамира тратил полдня на загрузку ролика с трахом в сиськи, но зачем еще существует время?

Однажды за просмотром крупнозернистого изображения женщины, рваными движениями раздвигавшей ноги — анимация, составленная из шести фотоснимков, — Тамир спросил Джейкоба, нет ли у него желания передернуть.

Полагая, что брат шутит, Джейкоб ответил ироничным "нет" с интонацией Тома Брокау.

— Ну, как знаешь, — сказал Тамир, и выдавил на ладонь плюшку увлажняющего крема с маслом ши, намереваясь распорядиться ею по своему усмотрению.

Джейкоб смотрел, как он вытащил из штанов эрегированный член и принялся оглаживать, размазывая крем по всей его длине. Через минуту или две Тамир упал на колени, так что головка его члена оказалась в нескольких сантиметрах от экрана — его могло щелкнуть статическим зарядом. Член у Тамира был толстым, это Джейкоб должен был признать. Но вряд ли длиннее его собственного. В темноте едва ли кто-то заметил бы разницу между их членами.