Тело — это всего лишь тело. Но пока не стал телом, Исаак был воплощением. И это, по меньшей мере для Джейкоба, объясняло, почему нет: тело его деда не могло быть просто телом.
Сколько это могло продолжаться?
Ирв говорил, что нужно взять и купить участок в "Джудеан-Гарденз", как можно ближе к остальной родне, и уже не растягивать смерть. Джейкоб настаивал, что нужно дождаться, пока в Израиле все не наладится, и тогда исполнить недвусмысленное желание Исаака о последнем и вечном прибежище.
— А если это затянется на месяц, на два?
— Значит, мы больше заплатим похоронному дому.
— А если никогда не наладится?
— Тогда мы вспомним, какие были счастливые, что эта проблема была у нас самой крупной.
Что знают дети?
Что знают дети?
Джулия хотела отрепетировать разговор с детьми. Джейкоб мог бы ответить, что пока в этом нет необходимости, ведь настоящий разговор не состоится, пока не уляжется пыль после похорон и бар-мицвы. Но согласился, надеясь, что она сама услышит свои слова. К тому же он истолковал ее желание отрепетировать как приглашение к ролевой игре — знак того, что она до конца не уверена. Равно как она истолковала его согласие как показатель того, что он на самом деле готов идти до конца.
— Нам надо кое о чем поговорить? — сделала Джулия первый ход.
Поразмыслив секунду, Джейкоб откорректировал:
— Нам надо кое-что обсудить всей семьей?
— Чем это лучше?
— Просто подчеркивается, что мы семья.
— Но у нас никогда не было семейных обсуждений. Это их насторожит. Они поймут: что-то неладно.
— И это так.
— Но ведь мы вообще этот разговор затеваем для того, чтобы им сказать: все хорошо. Просто кое-что теперь