Борис начал крутить ручку настройки бортовой радиостанции, чтобы сообщить на базу координаты американца для передачи их в разведотдел корпуса. В этот момент Борис почувствовал резкий удар. Что это было, он так и не понял. Атаковал ли его внезапно вражеский самолёт, или приходилось расплачиваться за небрежность технического персонала? Эти вопросы так и остались без ответа. Хотя только недавно во всех воюющих в Корее полках разбирался случай, когда причиной гибели хорошего лётчика стал крошечный диаметром всего два с половиной миллиметра болтик, случайно попавший под золотник бустера управления.

Как бы там ни было, вслед за американцем Борис сам внезапно оказался в штопоре. Сам по себе штопор для опытнейшего лётчика не являлся проблемой. На втором-третьем витке Нефёдов сумел бы вывести самолёт. Однако ему показалось, что от истребителя вдруг что-то оторвалось. В самолёт словно вселился демон. Он перестаёт слушаться рулей. Перед глазами лётчика на приборной доске тревожно мигали зелёные и красные сигнальные лампочки: это замыкались проводники. Борис видел, как на циферблатах приборов одна за другой отлетают стрелки. Это был сущий ад! Стремительно росли перегрузки. Нефёдова с силой бросало от одного борта кабины на другой.

Почему-то в сознании возникли строки из одного судебно-медицинское заключения, которое Борису пришлось однажды прочесть по служебной необходимости: «При патологоанатомическом исследовании трупа гражданина Белозёрского обнаружены массовые несовместимые с жизнью прижизненные и посмертные телесные повреждения. К таковым относится полное разрушение головы: черепной оболочки и мозгового вещества, сердца лёгких. Все вышеперечисленные телесные повреждения имеют ударно-сдавливающий механизм образования и произошли в момент столкновения самолета с землей. На момент удара гражданин Белозёрский был жив и находился в кабине самолета…».

И всё-таки Нефёдов до последнего боролся за самолёт. Но ситуация только ухудшалась. Давление на ручку управления ослабло. Затем ручку и вовсе заклинило в таком положении, что при катапультировании ногу могло просто оторвать. Было такое впечатление, что отлетело одно крыло или разрушен киль. Всё. Теперь надо прыгать. Больше медлить нельзя ни секунды. Сильный удар снизу. К счастью, при катапультировании ручкой кажется только подрубило носок ботинка. Во всяком случае, боли лётчик не почувствовал.