– Что она сказала?

– Что в кармане ее юбки письмо для отца ребенка. Его нужно отправить в Лондон. Как и самого младенца. Потом она подняла голову, поцеловала малыша в лоб, вздохнула и больше не сказала ни слова.

Киара зажмурилась, но слезы все равно потекли по щекам.

На время в комнате повисло молчание.

– Как ужасно в таком юном возрасте пережить подобный кошмар, – наконец прошептала Джоанна. – Но что было дальше?

– Я завернула малыша в покрывало с кровати. Оно промокло от крови, но ничего лучшего я не нашла. Потом я сунула руку в карман Ниам и достала письмо. Но мне некуда было его положить. В ночной рубашке карманов не оказалось. Ребенка срочно требовалось отнести к доктору, и я, боясь потерять письмо, спрятала его под половицу, чтобы забрать позже. Я скрестила руки Ниам на груди, как делал гробовщик с моей бабушкой, подхватила малыша и побежала за помощью.

– Что случилось с ребенком? – осторожно спросила Джоанна.

– Вот тут-то и начинается путаница. Говорят, меня нашли посреди устья реки, я стояла и кричала, что Ниам умерла в доме береговой охраны. После этого я много месяцев болела. Сперва лежала в больнице в Корке с пневмонией. Стэнли Бентинк оплатил лечение. Потом, когда поправилась, меня поместили в сумасшедший дом, считая, что в голове у меня сплошные выдумки. Родители приехали меня навестить и сообщили, что все мои видения были вызваны бредом из-за лихорадки. Ниам не возвращалась, и никакого ребенка не существовало. Просто разум сыграл со мной злую шутку. – Киара поморщилась. – Долгое время я пыталась объяснить им, что оставила ее мертвую в доме береговой охраны, спрашивала о малыше, но они лишь качали головами и по-прежнему держали меня в том богом забытом месте.

– Как они могли? – Джоанна содрогнулась. – Должно быть, кто-то забрал ребенка у вас из рук!

– Да. Я не сомневалась, что все увиденное мною было реальным, однако постепенно осознала: если продолжу настаивать на своем рассказе, то останусь в сумасшедшем доме до конца своих дней. В конце концов я сказала врачам, что ничего не видела, и, когда в следующий раз папа пришел меня навестить, сделала вид, что была не в себе и стала жертвой галлюцинаций, вызванных лихорадкой. – Киара криво усмехнулась. – Он в тот же день забрал меня домой. Но с того момента все в городе считали меня чокнутой. Другие дети смеялись надо мной, обзывали… Я к этому привыкла, поддерживала игру и пугала их странными разговорами, чтобы хоть немного отыграться, – хихикнула она.

– И ваши родители больше не упоминали о том, что вы видели?