– О боже, – простонала она. – Мамочка, прости меня, прости.

Ческа в ужасе упала на мамину кровать, тяжело и резко дыша. Ощутив приступ ужасной, неконтролируемой ярости, она начала бить подушку кулаками.

Во всем виноват Бобби. И он должен быть наказан.

Услышав звонок в дверь, Ческа поспешно привела себя в порядок и пошла открыть дяде дверь.

Дэвид сделал бутерброды и поставил тарелки с едой на стол. Ческа сидела и наблюдала за ним. Он сел напротив.

– Должно быть, тебе немного странно снова быть тут, – предположил он, откусывая от своего бутерброда.

– Да, – согласилась она. – Дядя Дэвид, а мама умерла, да? Ты уже можешь мне сказать.

Дэвид едва не подавился. Все же сумев проглотить кусок, он запил его отвратительным вином, купленным тут же, на углу, и посмотрел на нее.

– Нет, Ческа. Она жива.

– Мама жива? О господи! Я… – Она оглянулась, как будто Грета могла в любой момент войти в кухню. – Но тогда где же она?

– Она в больнице, Ческа.

– Она больна?

– Да. Она в коме, и находится в ней уже много месяцев. Ты знаешь, что такое кома?

– Да, примерно. В одном моем фильме мой брат упал с дерева, ударился головой и потом много времени был в коме. Режиссер объяснил, что это как Спящая красавица заснула на сто лет.

– Это очень хорошая аналогия, – согласился Дэвид. – Да, твоя мама тоже так «спит», и, к сожалению, никто не знает, когда она проснется.

– А где она?

– В больнице Адденбрук, в Кембридже. Ты хочешь поехать ее навестить? Туда всего полтора часа езды на машине.

– Я… не знаю. – Ческа явно занервничала.

– Ну, ты подумай пока об этом. Я знаю, что мамины врачи будут очень рады, если ты приедешь. Никогда не известно, может быть, услышав твой голос, она проснется.