К процессу народ готовили. Телеведущий Алфимов, прежде примыкавший к «европейцам», теперь клеймил предателей и вероотступников. Он приглашал в свою передачу тех, кто яростно поносил изменников и извращенцев, требовал для них смерти. Выступали представители политических партий и главы думских фракций. Сенаторы от всех регионов. Директора крупнейших предприятий. Рабочие и аграрии. Университетские профессора и бойцы с Украинского фронта. Вдовы убитых. Народный фронт и волонтёры. Творческие союзы и правозащитники. Общество защиты животных и сторонники «зелёной энергетики». И даже нумизматы и филателисты. Сам Алфимов в чёрном облачении, с белыми вставными зубами, хрипел, хохотал, рвал на себе одежды, требовал казни через повешение, предлагал установить виселицу на Красной площади, где предатели учинили мятеж.

Лемнер и Иван Артакович Сюрлёнис готовили подсудимых к появлению в зале суда. Каждый из подсудимых был помещён в отдельную комнату за сценой. В белых брюках, зелёных пиджаках и малиновых галстуках они были похожи на тропических птиц, которых продают на птичьем рынке. Каждого напутствовали Лемнер и Иван Артакович.

Толстячку Лео, ректору Высшей школы экономики, Иван Артакович повязывал малиновый галстук вольным, артистическим узлом. Лео крутил короткой шеей, норовил поцеловать руку Ивана Артаковича.

— Брат Лемнер, друг Иван Артакович, я вам так благодарен! Заботитесь обо мне. Ваша чуткость, сердечность! Ко мне здесь очень хорошо относятся. Врачи такие любезные. «Здесь не болит? Здесь не болит?» Госпожа Эмма переборщила, что греха таить. Но она неудержимая, страстная, как Медея!

— Вы не забыли, господин Лео? — Иван Артакович любовался повязанным галстуком. — Когда будете признавать вину, не бейте себя в грудь. Спокойно, взвешенно. «Да, виноват. Да, русофобия. Да, предлагал снести храм Василия Блаженного».

— Не волнуйтесь, Иван Артакович, надейтесь на меня. И русофобия, и храм, и подводные лодки для англичан. Но, быть может, не нужно меня высылать за границу? Я пригожусь здесь, в России. Меня любит молодёжь. Я покажу им истинное лицо Европы, её оскал!

— Нет, господин Лео, вам следует уехать. Сразу из зала суда, после оглашения смертного приговора, вас отвезут в аэропорт и рейсом, к сожалению, не прямым, а с пересадкой в Буэнос-Айресе, отправят в Эквадор. Ведь вы в Эквадор хотели?

— Да, Эквадор! Чудесная страна, мягкий климат. Куплю маленький домик, стану разводить цветы и смотреть на океан. Как римский патриций в опале. Благородная старость, седины, воспоминания о походах, победах, любимых женщинах. Как знать, может быть, на закате дней заведу семью? Как вам кажется, Иван Артакович, ещё не поздно?