Дэнни пристально посмотрел на него:

— Ты был там в тот вечер, Шон. В баре, накануне его смерти. Ты был со мной. Ты его видел. И что он сказал?

Шон заозирался по сторонам, переминаясь с ноги на ногу. Он бледно улыбнулся Дэнни и покачал головой.

— Он сказал… — Дэнни окинул зал взглядом. — Он сказал: «Обещание есть обещание».

Половина зала захлопала. Кое-кто засвистел.

— Обещание есть обещание, — повторил Дэнни.

Новые аплодисменты, отдельные выкрики.

— Он спросил, верим ли мы в него. И как мы верим? Это ведь была не только наша мечта, но и его.

«Вот чушь, — подумал Дэнни, — но гляди-ка, работает». По всему залу стали приподниматься головы. Гордость сменила гнев.

— Он поднял свой стакан… — И Дэнни повторил этот жест. Похоже, он бессознательно применял отцовские приемы: лесть, призыв к чувствам, нарочитая театральность. — И он сказал: «За ребят из Бостонского управления полиции — вы лучшие представители нашей нации». Выпьем за это, парни?

Все выпили и разразились приветственными возгласами.

Дэнни заговорил тише:

— Если Стивен О’Мира знал, что мы лучшие, то Эдвин Аптон Кёртис скоро это узнает.

Все снова начали что-то скандировать, и Дэнни не сразу разобрал слово, которое они выкрикивают, а когда разобрал, кровь бросилась ему в лицо. Они кричали:

— Ког-лин! Ког-лин! Ког-лин!

Он отыскал среди толпы лицо Марка Дентона, разглядел на нем мрачную усмешку — словно теперь тот в чем-то убедился: может, в верности своих давних подозрений, а может, в том, что от судьбы не уйдешь.

— Ког-лин! Ког-лин! Ког-лин!

— За Стивена О’Миру! — крикнул Дэнни, снова поднимая стакан. — И за его мечту!

Когда он отошел от микрофона, его просто осадили. Некоторые даже пытались его качать. Он сумел добраться до Марка Дентона только минут через десять; тот сунул ему в руку стакан с пивом и, склонившись к нему, заорал в ухо, перекрикивая толпу:

— Ну ты и дал.