Томас посмотрел на Патрика. Патрик кивнул.

— Что, не хотим засучить рукава, Томас?

Томас не стал на это отвечать. Он сунул в рот сигару, и все трое снова оперлись на перила и стали глядеть в океан.

Патрик Доннеган смотрел на яхту.

— Подумывал себе завести такую. Только поменьше, конечно.

Клод засмеялся:

— Ты строишь дом у воды. Зачем тебе еще и корабль?

— Чтобы с него любоваться домом, — заявил Патрик.

Томас ухмыльнулся, невзирая на мрачное настроение. Клод фыркнул:

— Боюсь, посудины — его слабость.

Патрик пожал плечами:

— Готов признать, ребята, я люблю всяческие посудины, да-да. Но небольшие. Всего-то размером с дом. Это тем… тем нужны емкости размером с целые страны. Меры не знают.

Три фигурки на яхте вдруг суетливо закопошились: из нависшей над ними тучи посыпался дождь.

Клод хлопнул в ладоши, потер одну о другую.

— Ну, мы ведь не хотим промокнуть. А между тем ливень надвигается, джентльмены.

— Истинная правда, — согласился Патрик; они двинулись с пирса обратно на пляж. — Да-да, носом его чую.

К тому времени, когда он добрался домой, хляби небесные уже разверзлись. Он никогда не любил сильного солнца и теперь почувствовал себя лучше. Задрав голову, он подставил лицо струям и шел медленным прогулочным шагом. В дом он вошел с черного хода, нарочно пройдя мимо клумб, чтобы посмотреть, как там цветы: судя по всему, они так же, как и он, радовались наконец пролившейся на них влаге. Задняя дверь вела в кухню, и своим появлением он невольно напугал Эллен: своим видом он напоминал беглеца с ковчега.

— Боже милостивый, Томас.

— И в самом деле милостивый, любимая.