— Не будь слишком строг с мальчиком.

Он поневоле грозно прищурился:

— Ладно, я рад, что он в безопасности, только и всего.

Она кивнула, и он вдруг увидел в ее глазах проблеск узнавания, словно она вновь понимает его по-настоящему, словно прошлое можно вернуть. Он выдержал ее взгляд, улыбнулся и почувствовал, как в груди у него зашевелилась надежда.

— Главное, не делай ему больно, — сказала она весело и отвернулась к своей чашке.

Помешала ему Нора. Когда он поднялся на крыльцо, она открыла окно и сообщила сверху:

— Он хочет здесь переночевать, мистер Коглин.

Томас чувствовал, что выставляет себя на посмешище: хорошенькое занятие — перекрикиваться с ней, стоя на крыльце, когда мимо тебя по тротуару и по улице снуют потоки итальяшек, а в воздухе воняет дерьмом, сточными водами, гнилыми фруктами.

— Мне нужен мой сын, — объявил он.

— Я вам уже сказала, он хочет остаться здесь на ночь.

— Дай мне с ним поговорить.

Она покачала головой, и он представил себе, как хватает ее за волосы и вытягивает из этого окна.

— Нора.

— Я сейчас закрою окно.

— Перед тобой капитан полиции.

— Я знаю, кто вы.

— Я могу подняться наверх.

— Вот будет зрелище, — проговорила она. — Все потом будут болтать, какой вы устроили переполох.

— Где Эйден?