Старик Байрон опять покачал головой:

— Дома. — Ткнул большим пальцем налево: — В Вест-Энде.

— И другой родни нету, кроме тебя?

— Сестра есть. В Тексаркане. Дряхлая она слишком, чтоб ездить.

Лютер не знал, что тут еще сказать, так что просто повторил: «Сочувствую», и Старик Байрон пожал плечами.

— Что тут поделаешь, так ведь?

Слева от них кто-то завопил, и Лютер увидел женщину с окровавленным лицом: какой-то мужик сорвал у нее с шеи бусы и припустил к парку. В толпе хохотали. Паренек залез на фонарный столб, вытащил из-за пояса молоток и расколотил фонарь.

— Кругом бандюги, — заметил Байрон.

— Точно.

Лютер подумал повернуть назад, но не увидел ни единого просвета в толпе, только плечи и головы. Движущаяся стена напирала на них, толкала вперед. Лютеру совестно было, что он втравил в это Байрона, что он, пусть и на секунду, заподозрил: тот не просто старый носильщик, который вот-вот потеряет брата. Он встал на цыпочки, вытянул шею, высматривая, не найдется ли для них пути к отступлению, и увидел, что впереди, совсем рядом, на углу Сити-Холл-авеню, какие-то типы пуляют камнями в витрину сигарного магазина «Вождь краснокожих». Витрина разбилась, длинные стеклянные зубья какое-то время повисели, поскрипывая на влажном ветерке, и потом обрушились.

Осколок отскочил в глаз какому-то коротышке, и тот только и успел, что вскинуть руку, прежде чем толпа повалила его и протопала по нему в лавку. Рядом разбили еще одну витрину, в пекарне. Буханки и кексы полетели над головами, стали падать в толпу.

Старик Байрон, казалось, перепугался. Лютер обнял его за плечи и постарался успокоить.

— А как твоего брата зовут?

Старик Байрон наклонил голову набок, точно не понял вопроса.

— Я спрашиваю, как?..

— Карнелл. Ну да… — Он неуверенно улыбнулся Лютеру. — Карнелл его зовут.

Лютер улыбнулся в ответ. Он не снимал руки с плеча Байрона, хотя опасался ножа или пистолета: теперь он знал, что у Старика что-то такое при себе имеется. «Ну да» — вот на чем тот прокололся. Байрон сказал это, словно подтверждая правильность своего ответа, ответа на экзамене, к которому он слишком уж старательно подготовился.

Разлетелась еще одна витрина, теперь — справа от них. Потом еще одна. Белый толстяк отпихнул их, протискиваясь к шляпному магазину «Кролик Питер». Витрины сыпались и сыпались: «Мужская одежда» Сэла Майера, «Обувь» Льюиса, лавка Принстонской одежной компании, «Ткани» Дрейка. Стекло сверкало, хрустело под ногами, брызгало в воздух. Прямо перед ними солдат обрушил ножку стула, уже и без того темную от крови, на голову моряка.