Однажды вечером Джо сказал Грасиэле:

— Кроме нас, для этого городка нет никаких надежд, разве что бейсбол. Они его обожают.

— Так это ведь хорошо, правда?

— Просто отлично. Можно сколько угодно мазать Америку дерьмом, но кое-какие неплохие вещи мы экспортируем.

Она покосилась на него своими карими глазами:

— Но тебе за это приходится платить.

А кому не приходится? Что движет миром, если не свободная торговля? Мы даем тебе, а ты даешь нам что-то взамен.

Джо любил жену, но она, похоже, до сих пор не могла принять, что ее родина, пусть и, без всякого сомнения, многим обязанная его стране, теперь гораздо больше готова к благим переменам. Еще до того, как Соединенные Штаты успели убраться подальше от здешней бучи, Испания оставила жителей острова прозябать среди малярии и скверных дорог, при почти полном отсутствии медицинской помощи. Мачадо ничуть не улучшил положения. Но теперь, при генерале Батисте, инфраструктура здесь развивалась семимильными шагами. В трети страны и половине Гаваны в домах уже имелись водопровод, канализация и электричество. Средняя продолжительность жизни росла. Появились дантисты.

Да, Соединенные Штаты экспортировали часть своей доброй воли на штыках. Но во все времена так поступали все великие страны, продвигавшие цивилизацию.

Взять хотя бы Айбор-Сити. Разве Джо не поступал точно так же? А она? Они строили больницы на кровавые деньги. Они вытаскивали женщин и детей с улиц на доходы от незаконной торговли ромом.

Добрые дела с начала времен часто вырастали из дурных денег.

И теперь, на Кубе, сходящей с ума по бейсболу, в регионе, где могли бы играть палками и голыми руками, у них появились перчатки, скрипящие новенькой кожей, и биты, своей белизной напоминающие очищенные яблоки. И каждый вечер, когда работа сделана и последние зеленые стебли освобождены от листьев, и урожай высушен, рассортирован и упакован, и в воздухе пахнет отволоженным табаком и смолой, он сидит на стуле рядом с Сигги и смотрит, как на площадке удлиняются тени, и они обсуждают, где купить семена для травы ее внешней зоны, чтобы это поле наконец перестало быть мешаниной из грязи и разбросанных камней. Сигги передавал ему слухи о том, что где-то в этих краях есть своя лига, и Джо просил его следить за положением дел, особенно осенью, когда работы на ферме самые легкие.

В базарный день их табак продали на оптовом складе по едва ли не самой высокой цене. Четыреста брикетов табака средним весом по двести семьдесят пять фунтов каждый отошли к единственному покупателю — компании «Роберт Бернс тобакко», выпускавшей панетеллы — тонкие американские сигары, входящие в моду.