Мия засмеялась, гордо взглянув на папу. Бакстер тоже засмеялся. Впрочем, фраза эта стала пророческой. После ее смерти он превратился в потерявшегося в жизни вдовца, который из последних сил старается стать образцовым отцом для нуждающейся в нем дочери.

Бакстер откинулся на спинку стула.

– Хоть я и нервничал в тот момент, дерзости мне тоже было не занимать. Я уже привык, что ко мне постоянно подходят поклонницы.

Облизав дочиста вилку, Мия положила ее на стол.

– Они автографы просили?

– Да. Но не мама. Она о нашей группе даже не слышала. У меня и раньше случались подружки то тут, то там… ничего серьезного. Я был женат на гитаре. Или просто еще не встретил свей единственной. Все изменилось в одну секунду. Если бы у меня в кармане было кольцо, я сразу встал бы на колено.

Какой же он был дурак, что не делился этими воспоминаниями с Мией раньше! И запрещал возвращаться мысленно к тем дням себе. Здорово, что сейчас он мог так свободно говорить о Софии и воспоминания не рвали душу на части.

– А что было потом? – спросила Мия.

Бакстер ущипнул себя за подбородок.

– Потом я настроил гитару. Мама оказалась права.

– А потом?

– Она попросила что-нибудь сыграть – у нее выдался тяжелый день.

– Что ты сыграл?

– Новую песню, над которой тогда работал. Ты ее знаешь. «Сожаление – это разбитое зеркало». Допев, я протянул маме руку и сказал: «Меня зовут Бакстер». Мы начали болтать, забыв обо всем на свете, и очень удивились, заметив, что солнце скрылось из виду, переместившись между теми двумя зданиями.

Настало время показать Мии, что он принес с собой в сумке. Расстегнув защелки рюкзака, Бакстер достал тот самый блокнот, положил его на стол и начал лихорадочно шуршать листами с каракулями.

– Потом твоя мама сказала, что ей пора идти, а я попросил номер ее телефона.

Бакстер открыл нужную страницу, на которой когда-то София написала свой номер, имя и оставила под цифрами след от помады. Мия с нетерпением потянулась к блокноту. Бакстер почувствовал необычайную легкость в душе, наблюдая за тем, как дочка провела пальчиками по следу от губной помады и написанным рукой ее матери словам.

В это мгновение он физически почувствовал присутствие Софии рядом и обрадовался этому ощущению.

– Я чувствую, что она сейчас рядом.

Мия кивнула. Подушечкой указательного пальца она обводила очертания, оставленные нижней губой Софии. Бакстер вдруг вспомнил вкус губ Софии, их первый поцелуй, который случился в Чарльстоне через два дня.