– С чизкейком Эстер он, конечно, не сравнится, однако попробовать стоит. – Дополнительно Бакстер заказал чашку кофе и бутылку воды.

Расплатившись, он провел Мию во внутренний дворик. Высокий забор опоясывал террасу, создавая ощущение уединенности. В углу стояло два десятка горшков с цветами, купающихся в солнечных лучах. На листьях еще блестели капли недавно прошедшего дождя. Неподалеку в бетонном фонтанчике журчала вода.

Ноябрь в Гринвилле был прекрасен, поэтому Бакстер удивился, увидев, что почти все столики свободны. Он любил здесь бывать и благодарил бога, что кофейня смогла удержаться на плаву, выстояв в борьбе со «Старбаксом». Более того, нетронутыми остались два ржавых стула и шаткий чугунный столик, за которым они с Софией провели первые совместные минуты.

Бакстер указал на столик.

– Я сидел вон там, когда твоя мама подошла и села рядом.

Мия посмотрела на столик так, словно над ним парила фея.

– Мы влюбились друг в друга с первого взгляда. – Бакстер тогда поднял глаза посмотреть, кто нарушил его покой, и почувствовал, как по коже побежали мурашки. Он никогда не забудет этот любопытный взгляд карих глаз Софии, в которых читалась уверенность, что она на пороге величайших открытий.

Бакстер поставил поднос на стол.

– Не хочешь сесть на мамино место?

Мия радостно забралась на стул и поерзала на нем, словно примеряя на себя его размер.

– Странное ощущение, да? – спросил Бакстер и, поставив на землю рюкзак, занял место напротив. – Я сидел тогда с гитарой в руках. Дописывал песню. Блокнот и ручка лежали здесь. – Он до сих пор помнил этот потрепанный блокнот с пятнами кофе. Сколько песен в него записано… – Сидел я с огромной чашкой кофе.

– А мама? – спросила Мия с набитым ртом.

– Краем глаза я заметил, что кто-то ко мне приближается. Более красивой девушки я в жизни не видел – вы, кстати, очень похожи. Подошла и села рядом. На твое место. Словно мы уже знакомы.

С таким же лицом по вечерам Мия слушала сказки на ночь.

– И что дальше?

Бакстер улыбнулся, позволив каждой клеточке своего тела насладиться воспоминанием.

– Я растерялся и не знал, что сказать. София прекрасно видела, что я нервничаю. Она же наоборот… излучала уверенность. На ней был деловой костюм. Она лукаво улыбалась. Мало того, что твоя мама сама подкатила ко мне, так еще и заговорила первой, – ради пущего драматизма он сделал паузу.

– И что она сказала?

– Ухмыльнувшись – точно так же, как это любишь делать ты, – она сказала: «Послушала тут, как вы играете. По-моему, вы расстроены». И в эту же секунду я влюбился в нее.