Бесси принужденно улыбнулась:

— Должна признаться, я рада, что мне это неизвестно.

Гарри отвесил поклон и поблагодарил мисс Паркес за уделенное ему время.

На следующий день город окутался первым густым туманом. Уже в одиннадцать часов утра небо померкло, и в окнах замерцали огни. Днем Гарри с раздражением заметил, что на его манжетах лежит темный налет копоти.

В его комнате зазвенел звонок — недавнее новшество; престарелые члены клуба жаловались, что это заставляет их чувствовать себя лакеями, — и Гарри спустился в отделанный мрамором холл, где под гобеленом, изображающим Диану и Актеона, его ждал старший портье.

— С вами хочет говорить одна леди, сэр.

— Вам даны четкие инструкции…

— Это не ваша жена, — шепотом уточнил портье. — Эта дама хотела войти, но я объяснил ей наши строгие правила относительно недопущения в клуб женщин, за исключением Дня леди. Она ждет в кебе снаружи.

Может, это миссис Уотсон?

— В такую погоду вы могли позволить ей войти внутрь, — строго заметил Гарри.

— Не хотел создавать прецедента, адмирал.

Гарри торопливо вышел на улицу. Повсюду лежал густой желтый туман, по краям зеленый, в воздухе пахло угольной гарью, обжигающей легкие. Он без кителя, поэтому задрожал от холода, когда заглянул в оконце кеба.

Оттуда на него глянули большие карие глаза Фидо.

От неожиданности он отшатнулся.

Она откашлялась.

— Мне сообщили, что вы искали меня на Лэнгхэм-Плейс.

Неожиданно для себя он заметил, что отвечает ей в такой же вежливой манере.

— Совершенно верно. Боюсь, я не могу пригласить вас в клуб…

— Правила есть правила, — понимающе кивнула она.