Он огляделся. На Пэлл-Мэлл действительно нет места, где могли бы поговорить наедине мужчина и женщина из общества.

— А вы… Вы не можете подняться ко мне? — с некоторой обидой спросила она.

Гарри подумал, как это будет выглядеть в суде. «Истца и свидетельницу противной стороны видели сидящими вместе в интимной близости в экипаже…» Впрочем, сейчас ему все вокруг кажется грязным; его воображение поражено заразой. Он открыл дверцу и забрался внутрь.

Их колени почти соприкасались. Гарри возился с кожаной дверцей, тянул ее, пока она хотя бы частично не скрыла их от посторонних взглядов.

— Почему вы меня преследуете? — вырвалось у Фидо.

Гарри вгляделся в нее в сумраке экипажа.

— Вот это мне нравится!

— Это «запечатанное письмо», которое ваш брат предъявил в суде, — сказала она. — Выходит, все эти годы вы думали, как бы меня уничтожить?

Он поставил локти на колени, приблизив к ней свое лицо.

— Это вы заявили, будто я напал на вас, как обезумевший орангутанг!

Фидо еле удалось сдержать рыдание.

— Я была гостьей в вашем доме; была юной и наивной девушкой. Вы можете заглянуть в свое сердце и чистосердечно отрицать, что действительно пытались…

— Полагаю, лишь вследствие отсутствия у вас опыта близких отношений с мужчинами у вас создалось обманчивое представление о нашей необузданности. — Он откинулся на спинку сиденья и внимательно посмотрел на нее. — Но, поверьте, даже в самых диких мечтах, даже если бы я был в горячке или слабоумным, мне и в голову не пришла бы мысль вступить с вами в интимную связь!

Она отвернулась, подавленная унизительным смыслом фразы.

Он тяжело дышал. Он сознавал свою жестокость, но она ее заслуживала; больше того, ей пойдет на пользу подобная откровенность. Чуть успокоившись, он заговорил более мягким тоном:

— Но мне кажется, вы искренне верите, что в ту ночь произошло нечто в этом роде.

— Разумеется, искренне!

— В таком случае вы стали жалкой жертвой обмана.

Эта история хранит на себе отчетливые следы грязных пальцев Хелен.

Фидо изумленно на него посмотрела.