«Стоп!» Хоть и с трудом, но ум ее работал.

Фидо резко дергает шнурок колокольчика и ждет, когда горничная поднимется наверх. Губы ее пересохли.

— Извините, что побеспокоила вас так поздно, Джонсон, но не принесете ли вы мне теплого молока, чтобы я легче заснула.

— Никакого беспокойства, мадам.

Невозмутимая старая горничная, должно быть, знает, что завтра ее хозяйка будет выступать свидетельницей. Слуги наверняка в курсе всех подробностей этого грязного процесса — и о пятне на желтом нанковом платье, и о «запечатанном письме», и предположениях, что в нем может идти речь об отношениях их хозяйки с неверной супругой. Фидо вдруг осознает меру их преданности: Джонсон уже могла бы сделать деньги, предложив интервью одной из еженедельных газет. «Тесная связь: за стенами дома одинокой феминистки».

Она заставила себя сказать:

— И еще… Вы позволите проверить вашу память… в отношении одного пустяка…

— Конечно, мадам.

Фидо с трудом сглотнула комок в горле.

— В первый раз, когда вы встретились с миссис Кодрингтон… — Это имя как пятно на покрывале. — Вы, случайно, не помните, когда это было?

Горничная сосредоточенно нахмурила брови.

— Кажется, где-то в начале сентября… Думаю, шестого.

Фидо вздохнула; с какой стати этот день запомнился бы горничной.

— В тот день она приходила ко мне на чай… с военным. — Странно, но она не в силах выговорить имя Андерсона.

Неожиданно Джонсон решительно покачала головой.

— У вас, конечно, не было причин запомнить дату, — бормочет Фидо больше для себя.

— Но я видела ее раньше, мадам.

Это она и боялась услышать.

— Вы хотите сказать, что в первый раз увидели миссис Кодрингтон до того дня, когда она пришла ко мне на чай?

Горничная кивнула.