– Я принесу воды, – сказала она, прикрыв горшок тканью. – Чтобы вымыть пол.

– Хорошо.

– Может быть, вы ляжете в постель, мадам?

Не разгибаясь, миссис Джонс вытерла лицо рукавом.

– Нет, Мэри. Слишком много работы.

Они вдруг отвернулись друг от друга, как будто чего-то устыдились.

– Мэри?

Мэри замерла у двери.

– Я рада, что ты была со мной.

Острая боль пронзила ее сердце, глаза заволокло слезами.

– Да, мадам.

– И еще. Никто не должен знать.

Мэри кивнула.

Спускаясь по лестнице, она чувствовала себя так, словно на ноги ей надели кандалы. Поравнявшись с миссис Эш, Мэри подняла горшок повыше, как будто в нем были только обычные ежедневные отправления.

В последнюю неделю мая снова похолодало, как будто год решил повернуть вспять.

С каменным лицом Дэффи сделал запись об этом необычном природном явлении на последней странице своей потрепанной, с оторванной обложкой копии «Редкостей Монмутшира» – и будь на то его воля, он никогда не поднимал бы глаз от страницы. Эби намотала на себя две одолженные у Мэри шали и ходила съежившись. Миссис Эш вставила в треснувшую раму своего окна бумагу. Для нее кружащиеся в воздухе снежинки были еще одним знаком, посланным с Небес, чтобы предостеречь грешников. Чума и казнь египетская. Пейзаж за окном будто бы полили молоком.

Мэри припомнила снежную бурю в свою первую зиму в Крысином замке, поломанные вязы в Гайд-парке, окна и двери домов, заметенные сугробами, и семью на Бэдфорд-стрит, все члены которой умерли с голоду, не дождавшись, пока их откопают. А еще запах горячих жареных каштанов, которые они с Куколкой ели, прогуливаясь вдоль замерзшего берега Темзы.

Мистер Джонс и она по-прежнему отводили друг от друга глаза. Он еще ничего не сказал жене, в этом она была уверена, но возможно, он просто придумывал историю поправдивее. Что же касалось самой миссис Джонс, то она, несомненно, заметила бы, что с супругом происходит что-то неладное, но и сама она в эти дни передвигалась по дому словно бесплотный дух. Мэри казалось, что зима снова накрыла их всех своим ледяным покрывалом и стряхнуть его уже невозможно.

В последний вечер мая, когда мистер Джонс отправился в свой клуб, Гетта попросила мать рассказать историю о королеве.