– Мэри!

Никогда раньше она не слышала, чтобы хозяйка кричала. Вздрогнув, Мэри выронила их рук кучу платьев.

– Немедленно сними это! – Лицо миссис Джонс исказилось от гнева.

Мэри взглянула на себя, на белую бархатную реку своего тела и вдруг совершенно протрезвела.

Вот где настоящий конец. Куда ей бежать теперь? Через минуту миссис Джонс позовет констебля и заявит, что ее служанка воровка. Ее могут вздернуть на виселице. Повесить, веревка будет впиваться в шею, пока она не умрет… «Вся власть в руках у этой женщины, – ясно и отчетливо подумала Мэри. – От ее воли зависит, буду ли я жить или умру. Она называла меня своей дочерью, но если она пожелает, моя жизнь прекратится».

– Не говорите со мной так, – выдавила она. Слова вылезали у нее изо рта медленно, словно грязь. – Вы не знаете, кто я.

– Я прекрасно знаю, кто ты, – бросила миссис Джонс. – Ты – моя служанка.

Вот и вся любовь. Мэри собрала всю желчь, что скопилась у нее внутри, и плюнула своей хозяйке в лицо.

Миссис Джонс, окаменев, уставилась на нее. По щеке у нее сползала капелька слюны.

– Для начала, я не сирота! – крикнула Мэри. – Моя мать жива и прекрасно себя чувствует, и ненавидит меня до глубины души. Все, что я вам рассказала, было ложью. От первого до последнего слова.

Щеки и лоб миссис Джонс покрылись мертвенной бледностью.

– Я шлюха. Разве вы еще не догадались? Не сказать, что вы очень смекалисты, миссис Джонс! Те деньги, что вы украли, я заработала своей собственной дыркой. Я не пропустила ни одного мужчины, что проезжал через этот жалкий убогий городишко.

По лицу хозяйки пробежала волна боли.

– Да что там говорить! Я делала это даже с вашим собственным мужем! Стоя, у стены!

Безжизненные неподвижные губы.

У нее кончились слова. Она чувствовала себя опустошенной и выхолощенной. Пусть миссис Джонс согнется под бременем того, что узнала. Сейчас Мэри очень хотелось увидеть ее слезы.

Вместо этого, миссис Джонс прочистила горло и почти бесстрастно произнесла:

– Убирайся из моего дома.

Мэри легко двинулась к двери.