Вэлос, любя «честный счет» (как он говорил, обращая рубли в вечную валюту — золото), на женщин не скупился; однако она ушла, как и пришла — в пунцовом сарафане и сандалиях. Редкие пассажиры и прохожие взирали изумленно, а сентябрьская звездная ночь охраняла ласково. Арбат, хор, нету старого защитника («Не хотите что-нибудь передать вашему мужу? Он в больнице». — «Я знаю»). Светлый взор, смущенный отчего-то Вэлос, ничего не значащие реплики — и вдруг ощущение таинственной помощи; это ощущение уже не оставляло. И конечно, он разыскал ее (она ждала — и он разыскал) у Дуняши.

«Начиная с этой весны, каждую пятницу я чувствовала ужасное беспокойство, тревогу и мчалась в Москву, ждала звонка». — «С чем была связана эта тревога?» — «Я должна узнать тайну». — «Полина Николаевна, во время свиданий с доктором вы принимали его за мужа?» — «Как будто так. Как будто мы встречаемся в юности, все повторяется и повторяется первая новогодняя ночь. И все же оставалась какая-то раздвоенность».

— «В чем это выражалось?» — «Через некоторое время мне не терпелось уйти — скорее домой». — «Вы уходили и все забывали?» — «Кроме ощущения счастья, которое давало возможность дожить до следующей пятницы. И страха. Например, с Великого поста я не исповедалась и не причащалась, просто боялась идти в церковь… как ведьма, да?»

— «Нет, нет, но зараза проникла глубоко, сильный бес». — «Как это возможно, Кирилл Мефодьевич? Ради Бога, говорите прямо, не жалейте меня. Теперь все по-другому». — «Я вижу. Но я не сведущ в черной магии. Наверное, ключ к происходящему — в эпизоде с Левушкой. В чудовищной энергии расщепления, пересадки, мутации — это, так сказать, механизм воздействия. А суть в том, что вы и ваш муж — „дети страшных лет России“ (как сказал человек, сам поддавшийся искушению и погибший). — „То есть подсознательно я сама хотела поддаться?“ — „Боюсь, что так. Любой наш грех оборачивается против нас же. Мы сами, своими делами и помыслами, облекаем бесов в плоть. Но знаменательно, что не своя гибель, а чужая — вот этого Левушки — привела вас к молитве, и вы освободились. С Божьей помощью собственными силами, Полина Николаевна, поэтому я могу говорить с вами прямо“.

Запели какие-то птицы, из-за поворота аллеи показался юноша, почти мальчик, в голубом: куртка, джинсы; почудилось, Алеша… нет, не он. Мальчик нес осенние белые цветы, это было так красиво, в таком чудесном сочетании с покоем, миром, небом, как если бы наступило в будни Прощеное воскресенье; вот исчез в сиреневых кустах, вновь появился, присоединяя к букету три пышные хризантемы, и Поль поняла, что он грабит могилы.