– Да ты уже и сам все знаешь – надо оно тебе или нет, – вроде как сбавляет напор и достает пачку «парламента» Хазан. – Думать тут особо нечего. Нет – я буду не в обиде. Да – пойдем и будем делать дело. Решай.

Наверное, в этом месте я должен рассказывать о ночи без сна, длительных раздумьях и нравственных терзаниях. Но лирику в сторону. Я представил альтернативу в виде помещения меня в какой-нибудь приют с обоссаными, забытыми всеми стариками и зомби-алкоголиками, кинутыми на доставшиеся по наследству квартиры. Альтернативу в виде пенсии по инвалидности, которой хватит на два батона и бутылку пива. И еще альтернативу в виде возвращения домой инвалидом без шансов на долгую счастливую жизнь. В предложении Хазана я увидел передержку для себя – как для раненой бездомной собаки, увечья которая когда-то заживут, а ее саму заберут в уютное семейное гнездышко. Я посмотрел на баклагу, определил, что она пуста и выкинул ее в сторону урны. Мимо урны. Я сказал «Давай». Вот и все.

Единственное, о чем я толком не подумал – это о том, что передержки животных постоянно забиты, и собаки из них крайне редко уходят к новым хозяевам. Но вспоминая ночевку на улице около больницы, и умножив число таких ночевок на триста шестьдесят пять дней в году, я понял, что сроки этой работы меня не сильно беспокоят, а потому и задумываться о них не стал.

– Давай.

По дороге к машине Хазана – обычной «ниве», – я вспоминаю, как мой покойный дед рассказывал мне о том, какой серьезный бизнес вели в девяностые обычные бездомные пацаны. Он покупал хлеб в ларьке рядом с домом, и каждый день к людям в очереди – в том числе и к нему, – подходил паренек потрепанного вида, иногда с синяками на лице, и просил купить ему пару булок хлеба. Просил он не денег, не водки, не сигарет, а именно хлеба, и отказать в таком случае из-за каких-то копеек – мало кто решался. Но в один прекрасный день, дед обратил внимание, что пацан не просто брал хлеб и уходил куда-нибудь в подворотню есть, да и «закупал» он его в количествах, достаточных чтобы получить аллергию на муку. Он просто перебегал дорогу и отдавал добытые кирпичики хлеба бабке, сидящей там и торгующей тем же хлебом, что и в ларьке, только по демпинговым ценам и без очередей.