— У нас было очень важное заседание. Обсуждалось предложение Бэрбуца о назначении Албу начальником полиции. Мы хотели знать твое мнение. А ты надулся, как ребенок, и ушел домой. Ведь по сути дела Бэрбуц был прав…

— В свой дом я должен входить, как к Вольману? — подскочил Хорват, защищая свою правоту. — Туда, где каждый уголок…

— Именно потому, что это твой дом, ты должен вести себя, как культурный человек… Бэрбуц, конечно, поступил неправильно, что не поговорил с тобой по-товарищески… Но это не причина для подобной выходки… Ну, так что ты думаешь?.,

— Я думаю, что Бэрбуц…

— Не о нем речь… Я тебя спрашиваю об Албу… Ты знаешь его еще по фабрике, вы вместе сидели в крепости… Как ты думаешь, он подойдет для этой работы?

Хорват почувствовал себя очень неловко. Ему казалось, что если он станет критиковать Албу, люди подумают, что он делает это из зависти, потому что того назначили туда, где он сам хотел бы работать. Поэтому он сказал:

— Что ж… Албу это неплохо…

— Будьте внимательней, товарищ Хорват, вы опять ступили мимо ковра, — встретила его шуткой секретарша Суру и показала пальцем на пол.

Хорват улыбнулся. Спросил:

— Суру у себя?..

— Да, он ждет вас…

Суру пригласил его присесть в кресло у стола.

— Как поживаешь, Хорват?

«Раз он меня так принимает, значит, речь пойдет а чем-то очень важном». Хорват уселся поудобнее, откинулся на спинку кресла и ответил в том же тоне:

— Спасибо, хорошо…

Суру закурил, потом подошел к Хорвату и, пододвинув свой стул, сел напротив.

— Вот зачем я тебя позвал… Рабочие с вагоностроительного завода, из железнодорожного депо и с других предприятий очень недовольны. Им трудно приходится.

«Может быть, он хочет послать меня на другую работу. К черту! Фаркаш в десять раз лучше меня…» Хорват не успел додумать, как Суру опять заговорил:

— Им очень туго приходится. И они сердиты на рабочих с текстильной фабрики… Знаешь за что?

«Ага! Вот в чем, дело!» — вздрогнул Хорват.