— Знаю! За то, что мы получаем полотно.

— Да. Им ведь нечего просить у хозяев… Не паровозы же им просить?..

— Ну, не паровозы, конечно, но и они кое-что получают. У них бесплатные билеты, они могут ездить на поезде, сколько хотят. Мы же, с ТФВ, не можем.

— И ты думаешь, что езда на поезде может их насытить?

Хорват не ответил. В сущности он был согласен с Суру. Ведь у рабочих с вагоностроительного завода даже бесплатных билетов не было.

— Я знаю, товарищ Суру. Я сказал только то, что говорят на фабрике. Сам-то я понимаю.

— Ну, тогда хорошо… Надо сделать так, чтобы этого повода для раздоров между рабочими нашего города не существовало. Тем более что враг цепляется за это, а люди уперлись как быки.

— Да, товарищ Суру.

— Мы тут посоветовались и пришли к выводу…

— Что нам следует отказаться от полотна?

— Вот именно. Мы, конечно, хотели бы знать и твое мнение. Тебе лучше известно положение на фабрике.

— Я считаю, что…

— Не говори мне сейчас ничего. Иди на фабрику и посоветуйся с активом. Хорошо?

— Хорошо. Но будет очень трудно. До сих пор мы боролись за то, чтобы нам платили полотном, а теперь вдруг… Нет, не перебивай меня, товарищ Суру. Я знаю и понимаю всю важность вопроса. Ведь именно из-за полотна избили Герасима рабочие с вагоностроительного завода… С тех пор он стал другим, вялый какой-то…

— Он отказывается выполнять задания?

— Не отказывается. Он делает все, что надо, но и только. Работает без души… — Хорват внезапно замолчал. Потом неуверенно продолжал: — Слушай, ты не думаешь, что было бы неплохо, если бы меня сменили?.. Пусть поработает другой товарищ, который лучше разбирается во всем, яснее видит все, со стороны… Он бы и потребовал отмены выплаты полотном?..

— Слушай, Хорват! Ты что, царанист или либерал, чтобы подавать в отставку, уходить с партийной работы? Да, мы добивались выплаты полотном, и тогда это было хорошо, а теперь будет лучше, если прекратят выдачу полотна. Ясно? Все течет, все изменяется. Вопрос в том, что ты лично думаешь по этому поводу, правильно или нет наше решение?

— Вы же прекрасно знаете мое мнение. Я много раз беседовал об этом с Фаркашем. Вся работа у него из-за нас стопорится. Знаю. Но потому-то я и говорю, что будет очень трудно.

— Правильно, товарищ Хорват. Придется бороться, чтобы сохранить доверие, которое тебе оказывают массы… Это тяжелая задача и, что греха таить, неблагодарная. Нелегко убедить рабочих отказаться от заработанного блага. Конечно, сознательные товарищи поймут, но большинство… — Суру встал. — И все же мы верим, что ты справишься.