Елена была недовольна. Ведь она не Георге, который делает вид, что в восторге от всего происходящего вокруг и особенно от «своей дочки». Она не могла смириться с этими бесконечными заседаниями. О чем они там говорят? Конечно, просто тратят время. Однако Георге не желал ничего слушать.

— Надо, жена! Надо!

Это все, что он отвечал ей, и она должна была соглашаться, если не желала с ним ссориться. Не такая уж она ограниченная, чтобы не понять. Только вот муж ее в последнее время совсем разучился говорить, все больше ворчит. Во времена давно прошедшей молодости он ей и нравился именно своей немногословностью. Он был не такой, как все парни его возраста, которые без умолку болтали. А вот теперь, когда годы улетели, как стая журавлей (а годы, к сожалению, не возвращаются обратно, как журавлиные стаи), ей хотелось больше бывать с ним вместе, посидеть у печки, поговорить о том, о сем, посоветоваться, какого мужа неплохо было бы найти для Марты.

Она положила хлеб на блюдечко с золотой каемкой. Вот уже четыре месяца каждое утро Елена готовит завтрак для дочки. Как трудно было ей вначале! Она ни за что не хотела отпускать Марту на фабрику, ведь девушка такая худенькая! А там, у Вольмана, все, кто работает с хлопком, заболевают туберкулезом. Она мечтала, чтобы Марта оставалась с нею дома, она бы учила ее, как делать ореховое пирожное и как жарить поросенка, чтобы у него подрумянивалась только корочка, а сам он был бы сочным.

— Лучше не упрямься! — набросился на нее Георге. А с ним не очень-то поговоришь.

И с тех пор каждое утро в пять она ставит на огонь молоко. Елена посмотрела, не коптит ли лампа. Фитиль горит хорошо, ведь это она его вычистила, а не соседка.

Она вспомнила, что Марта вернется только поздно вечером, и огорчилась. Вначале было лучше. Марта возвращалась в два, в половине третьего, но теперь она задерживается на фабрике до позднего вечера. На что девушке все эти бесконечные заседания, ведь за это денег не платят? Что у нее мало работы за своим станком? А они заставляют ее сидеть во всяких комитетах, это ее-то, взрослую девушку! Правда, перед соседями Елена хвастается, что у нее такая умная дочь. Она смотрит на часы: двадцать минут шестого. Пусть еще поспит минут пять.

Елена поглядела в окно. Тетушка Лина подметала двор. «Порядочная женщина эта Лина, только уж очень любит поболтать». А впрочем, это даже лучше, по крайней мере есть с кем словом перемолвиться. Ей самой, например, было бы стыдно расспрашивать о судьбе тетки госпожи Топырли. А тетушка Лина знает, видит и слышит все, что происходит во дворе у соседей. Только с Георге она не любит разговаривать.