— Успокойся, Андрей! Что случилось? — наклонившись к нему, вполголоса быстро проговорил капитан Каркамо, тогда как учитель разговаривал с помощником Пьедрасанты.

— А вот что… Этот сукин сын присутствовал при том, как подожгли сарабанду евангелистов-янки — правда, в той сарабанде никто не танцевал, там проповедовали всякую чушь. Разве это не чушь — разглагольствовать о боге, когда мы умираем от дизентерии и малярии, от истощения?… Слепые, туберкулезные, увечные… И не только мы, но и наши жены и дети…

— Ладно, не ораторствуй. Мне нужно срочно поговорить с тобой.

— Я тебя тоже искал… — успел вымолвить Медина до того, как к ним подошел учитель и предупредил:

— Уходите, не теряйте времени! Уходите!.. Я узнал только что: Пьедрасанта побежал звать полицию…

С улицы уже слышались чьи-то торопливые шаги, какие-то дробные удары, свистки. Все ждали в молчании.

Учитель, который пошел было к двери, вернулся.

— Ушел… Успел вовремя…

— Что ж, подходящий предлог, — капитан повысил голос, — хороший повод, чтобы перейти от пива к рому. Две стопки рома, — заказал он помощнику Пьедрасанты, но тут же поправился:

— Только одну. Сеньор не пьет. И принесите чего-нибудь пожевать — сыра или, пожалуй, оливок.

Лавочник возвратился в сопровождении судьи.

— Закономерно, — говорил судья, — мы дадим ход вашему заявлению. Но дело вот какое, следует уточнить… м-да… либо привлекать по обвинению в том, что он коммунист, либо по обвинению в том, что он поджигатель, что-нибудь одно, два обвинения сразу — это невозможно… — Пьедрасанта, выкатив глаза, смотрел на плюгавого, похожего на мышь судью, который все тянулся и тянулся вверх, даже привстал на цыпочки, как будто это могло придать больший вес его словам: — Именно так, либо по обвинению в том, что он коммунист, либо в том, что он поджигатель. Выбирайте сами. Какое из обвинений вы намерены выдвинуть?…

— Оба, сеньор лиценциат…

— Оба нельзя…

— Почему нельзя? Если он виноват и в том, и в другом?

— Вы утверждаете, что священник призывал поджечь евангелистов, следовательно, он был в числе поджигателей, которые действовали во имя своей веры, под влиянием религиозного фанатизма, так какой же он тогда коммунист? Не может быть, Пьедрасанта, не может быть!

— Раз так, то я обвиняю его в том, что он коммунист…

— А доказательства?

— Пожар, сеньор лицеи… пожар! Вам этого мало?

— Нет, Пьедрасанта! Пожар, как я уже отмечал, был делом католиков, которых подстрекал мексиканский священник!