Переходя с «товарища генерала» на «пане генерале», прижав к туловищу слегка дрожавшие руки, он пытался обрисовать обстановку, заранее признавая свою вину.

— Обойдется, сынок. Прикажи собрать людей.

Пока батальон строился, на лужайке появился босой мальчуган с костлявой коровой. Сверчевский обнял мальчика за плечи, повернулся к солдатам.

— Мы воюем, чтобы осенью дети не ходили босыми, не пасли коров, а были сыты и учились в школе… Больше мне вам нечего сказать.

Занеся ногу в «виллис», бросил:

— У кого кишка слабая, пусть драпает. Но оставит оружие. Оно нам потребуется.

Дезертирство он сумел одолеть. Не только речами; трибунал судил без снисхождения.

Однако скомплектовать армию не удалось: не хватило резервов, недоставало офицеров. Эксперимент не увенчался успехом. Сформированные части влились во 2‑ю армию. Сверчевский снова принял командование над ней, понимая, что минувшие два месяца были не напрасны: Поплавский наладил занятия, воспользовавшись учебными разработками 1‑го Белорусского фронта (Главнокомандование Войска Польского еще не успело их подготовить).

Идея Польского фронта отпала.

16 января 1945 года возглавляемая Поплавским 1‑я армия вместе с советскими частями приступила к форсированию Вислы, 17‑го завершила его и ворвалась в Варшаву. В 14.00 генерал Поплавский рапортовал правительству Польской республики и командующему 1‑м Белорусским фронтом: столица Польши освобождена.

…Идеальная военная машина, безотказно действовавшая в воображении Сверчевского, справлялась со сложнейшими межфронтовыми задачами. Он детально продумал и мысленно провел Варшавскую операцию.

Но не вторая, а первая армия вместе с советскими дивизиями брала Варшаву, и не его, Сверчевского, подпись значилась под победной радиограммой. Не судьба.

Но слишком знаменателен день, чтобы впустить в свою переполненную жизнь что–либо, отдающее уязвленным самолюбием.

17 января он примчался в Варшаву и не сразу узнал город, не сразу понял: пепелище.

Он ехал через Мокотув, и сравнительно уцелевшие дома Пулавской внушали надежду. Но дальше — сваленные фонарные столбы поперек мостовой. Перед чудом сохранившимся шпилем храма Сбавителя начинались руины Маршалковской — город без улиц и домов. Регулировщики указывали направление танкам. Саперы расчищали проходы и обезвреживали мины. Сквозь припорошенные снегом доски в воронку на углу Котиковой провалился «студебеккер».

Из–под земли, из кротовой глубины выстывших подвалов, погребов, бункеров, выходили, щурясь на январском солнце, несуразно одетые люди. Жители города, перенесшего бомбежки тридцать девятого года, пятилетнюю оккупацию, Варшавское восстание…