— Послушайте, доктор, лучше замолчите, — сказал Лопес. — Очень сожалею, но мне все это надоело.

— Дорогой друг!

— Никакого насилия! — визжал дон Гало, и сеньор Трехо поддерживал его возмущенными вскриками. Лусио, совершенно белый, стоял позади них и молчал.

Медрано открыл дверь и начал спускаться вниз. Рауль и Лопес последовали за ним.

— Кончайте кукарекать, — сказал Мохнатый, глядя на сторонников партии мира с презрительным превосходством. Потом спустился на две ступеньки и захлопнул дверь у них перед носом. — Ну и сборище ублюдков, мамочка родная. Парнишке худо, а они все мириться зовут. Ну просто руки чешутся показать им что к чему, просто руки чешутся.

— Подозреваю, что такая возможность у вас будет, — сказал Лопес. — А теперь, Пресутти, глядите в оба. И если вам попадется по дороге гаечный ключ, захватите вместо дубинки.

Он посмотрел на каюту слева, темную и совершенно очевидно пустую.

Прижавшись к стене, они толчком распахнули двери правой каюты. Лопес узнал сидевшего на скамье Орфа. Два финна, утром чистившие палубу, сидели перед фонографом и собирались поставить пластинку. Рауль, вошедший бок о бок с Лопесом, с усмешкой подумал, что, должно быть, это пластинка Айвора Новельо. Один из финнов удивленно выпрямился и пошел вперед, разведя руки в стороны, словно прося объяснений. Орф не шевельнулся, только смотрел на них не то ошеломленно, не то с возмущением.

В затянувшейся тишине открылась дверь в глубине каюты. Когда Лопес, находившийся в шаге от финна, стоявшего так, будто собирался обнять кого-то, увидел глицида, удивленно застывшего в дверном проеме, он сделал еще шаг вперед, жестом показывая финну отстраниться. Финн отскочил в сторону и тут же нанес Лопесу удар в челюсть и под дых. И когда Лопес, обмякнув, падал, еще ударил его и в лицо. Кольт Рауля появился секундой раньше, чем револьвер Медрано, но стрелять не потребовалось. Мохнатый подоспел в самый раз: в два прыжка оказался рядом с глицидом, мощным рывком втащил его в каюту и захлопнул дверь ногой. Орф и оба финна подняли руки кверху, словно собирались ухватиться за потолок.

Мохнатый наклонился над Лопесом, поднял его голову и принялся массировать шею с внушающей опасение энергией. Потом распустил ему ремень и сделал что-то вроде искусственного дыхания.

— Сучья лапа, он засадил ему под дых. Я тебе раскващу морду, говноед поганый! Вот погоди, выйдем один на один, раскрою тебе черепушку. Ну что же это такое: чуть что — и в обморок хлопаться!

Медрано наклонился и достал из кармана Лопеса револьвер, Лопес уже зашевелился, открыл глаза.