Большего унижения нельзя было придумать, и Гонсало даже не сделал попытки встать, когда все, в том числе и Майкл, покинули помещение.

На кухне остался только Хуан. Он подошёл к Гонсало, присел рядом и, потеребив за плечо, предложил тяпнуть пивка.

Гонсало приоткрыл глаза и, убедившись, что на кухне нет никого, кроме Хуана, тяжело поднялся и молча заглянул ему в лицо. Было понятно, что он просит прощения.

– Хозяин, я мальца всегда буду защищать, – произнёс Хуан. – Я за него…

У Хуана дрогнул голос, и он отвернулся, чтобы скрыть набежавшие, скорее всего, вызванные недавним потрясением и выпитым алкоголем слёзы.

Гонсало усмехнулся в ответ.

– Я-то ведь тоже жизнь за него отдам, Хуанито. Не задумываясь отдам. Раньше не готов был, а вот как мамита… – он запнулся, – …я говорю, как мамиты не стало, так я и понял, что, кроме него, у меня никого нет. Нет, есть Эусебито, конечно, но недавно я понял, что Мигелито мне как-то ближе. И мамита с ума по нему сходила, вот. Выходит, мы оба умереть за него готовы. Отчего же ссоримся?

– Ты хотел разбудить его, – нахмурившись, возразил Хуан. – А это неверно. Ребёнок должен ночью спать, а не шастать со взрослыми, как дети Сэльмы. Чистые же бродяжки растут. Да и сеньоре Тересите это не понравилось бы.

– Ты кого тут ребёнком называешь? Ты видел, как он чуть не зарезал меня? Меня! Того, кто его сюда привёл! Ничего себе ребёнок. А того, что яйки свои мне в морду сунул, так я вообще не забуду. Эти гринго – они все такие. Им не стыдно на людях показывать свои причиндалы. Порода сучья!

И, окончательно распалившись, Гонсало бросился искать спиртное.

Хуан с готовностью присоединился к поискам, они вдвоём подняли стол и сели прямо посреди разгрома коротать остаток ночи.

Грохот опрокинутого стола, звон полетевшей на каменный пол посуды и истошные крики Гуаделупе и Лусианы донеслись до Инес в тот момент, когда она готовилась принять душ и уже разобрала на ночь постель. Она тут же вернулась в коридор и в ожидании развязки происходившей на кухне драмы между Гонсало и Хуаном пристроилась за дверной створкой, но так увлеклась, что не заметила прошмыгнувшего мимо Майкла. И не сразу поняла, кто это такой ловкий и голый оседлал Гонсало, даже подумала, что на кухне каким-то образом появилась обезьяна, и удивилась, что обезьяна белая и без волос. Можно было подумать, что Инес должен был удивить лишь факт появления голой безволосой обезьяны, а не просто обыкновенной обезьяны на её собственной кухне.

«В жизни не видела голых обезьян», – подумала Инес, но тут же прыснула в кулак, поскольку разглядела наконец, кто это там оседлал Гонсало.