– Можно научить любви? – удивлённо приподнял брови Майкл.

– Нет. Не любви. Любви не научишь. Научу любить. Чувствуешь разницу?

– Разве что смысловую…

– Ты зануда. Нет, ты ЗАНУДА!

Майкл не стал развивать спорную тему о разнице между любовью и умением любить и послушно прилёг, а Линн уселась на него и влажным язычком прошлась по животу и вокруг напрягшихся тёмно-розовых сосков.

Затем спустилась вниз и захватила ртом его пенис, и Майкл уплыл куда-то по волнам непривычного наслаждения.

Джейн никогда не делала с ним ничего подобного, если не считать самого первого раза, когда она и сделать толком ничего не успела.

– Ты же мой ребёнок, – говорила она, когда Майкл, преодолевая внутреннее сопротивление, вызванное врождённой деликатностью, просил её сделать «что-то такое, ты же понимаешь, Джейн, про что я говорю, то, что ты чуть не сделала в первый раз».

В отличие от Джейн, Линн было наплевать на то, что Майкл моложе её почти на десять лет и ему ещё нет восемнадцати.

Она даже ни разу не спросила его о возрасте.

– Ты уже большой мальчик, – как-то кинула она, и Майкл так и не понял, что она имела в виду: его связанное с жизненными обстоятельствами раннее возмужание или поведение в постели.

Как и следовало ожидать, в квартале появилась куча поклонников и поклонниц его красоты. Чтобы иметь возможность посмотреть на новоявленного кумира, важно было не пропустить время, когда Майкл приходил и когда уходил, удовлетворённый свиданием с Линн в той степени, которая не в состоянии насытить по-настоящему и заставляет влюблённого с нетерпением ждать следующей встречи.

Режим наблюдения за приходом и уходом Майкла внёс сумятицу в привычный, давно устоявшийся распорядок и напрочь сбил деловую жизнь близлежащих магазинов. Рьяные поклонники и в особенности поклонницы его красоты попросту закрывали на время свидания свои лавочки, ожидая на улице его появления, скапливались неподалёку от магазинчика Линн и занимались тем, что активно обсуждали отсутствие у него страницы в Сети, его внешность, происхождение и родителей. Иногда спорили между собой, причём доходило и до серьёзных разборок, включавших попытки физического воздействия друг на друга из-за расхождений в оценке его достоинств.

Но Майкл ничего и никого не замечал. Даже того, что они щёлкали его на свои мобильники и кричали вслед милые, полные восхищения непристойности.

Охватившее его в те дни любовное томление оказалось настолько сильным, что он изменил своему правилу зарабатывать деньги временным трудом, а не снимать с карточки на повседневную жизнь, поскольку утратил саму способность работать и с раннего утра занимался тем, что слонялся без цели по бесконечным улицам в ожидании встречи с Линн, а затем вновь слонялся – уже после встречи.