– Ты сегодня будешь спать или нет, нарцисс?

Несколько раз поцеловал себя в предплечья, упиваясь запахом молодости и силы, исходившим от ровной и гладкой, как мрамор, кожи.

Будто по плану, мелькнула мысль о мастурбации, но Майкл не посчитал нужным идти на поводу у природы.

«Потерпишь, красавчик!» – строго приказал он себе.

И, думая о том, что, возможно, он сильно передёргивает и накручивает себя, наконец заснул.

«А может, ты псих, Мигелито?» – мелькнула последняя мысль перед тем, как Морфей окончательно завладел его сознанием.

На самом деле мучения Майкла только начинались. Он встал рано утром с тяжёлой головой, понял, что умирает от желания увидеть Линн, лёг обратно и так и провёл в постели весь ужасный день: голодный, измученный размышлениями о своей жизни и злой на себя за неоднократную мастурбацию, принёсшую ему в итоге лишь опустошение и разочарование.

К вечеру от бессмысленного лежания болело всё тело, в затылке ломило, в висках стучала кровь от многочасового выброса гормонов, в желудке поселился непривычный для него спутник – голод, а на душе тяжёлым грузом лежали злость и тоска.

С трудом заставив себя подняться с постели, Майкл дополз до санузла и встал под ледяной душ.

Потоки холодной воды немного облегчили существование, но ненадолго, и в конце концов, чтобы окончательно взять себя в руки, ему пришлось прибегнуть к способу, вбитому в него ещё в школе.

– Труд лечит от всех болезней, парни, – кричал Барт, когда они в сотый раз драили щётками полы в здании школы. – Труд сделал людьми нас и, возможно, сделает ими и вас, хотя я сильно сомневаюсь в этом!

Майкл вычистил до зеркального блеска и без того чистую душевую кабину, унитаз и маленькую выщербленную раковину, протёр зеркало и ручку у ведущей в санузел двери, вымыл пол в комнате, вытер пыль, поменял постельный комплект на новый, вновь принял душ, опустошил до дна литровую бутылку дорогой питьевой воды, затем сделал несколько растяжек и лёг в кровать.

Бесконечно тянулось время, в голове не было мыслей, и не было надежды, что они когда-нибудь появятся. За узким окном с открывавшейся снизу рамой не умолкала ночная квартальная жизнь, а где-то в доме периодически слышался пьяный крик и шумели голоса. У соседей были ночные посиделки, и Майкл подумал, что сегодня они проходят как никогда спокойно.

Он взял было нетбук, но даже погружение в Сеть не отвлекло его от стремительно начинавшейся депрессии, и, помучившись какое-то время, он захлопнул крышку, присел на кровати в своей любимой позе, по-турецки, и заговорил, обращаясь к невидимому собеседнику: