— Вы по-прежнему каждый день бегаете?

Киваю. Здесь такой хороший грунт, что я ежедневно пробегаю несколько миль.

Том встает. Мы впервые просидели так долго.

Обычно я выползаю отсюда минут на пять раньше срока.

— Смотрите ваш фильм, Адам. — Он собирает записи. — Возьмите перерыв. Вы это заслужили.

Сегодня вечером мне захотелось пройтись, почувствовать уколы морозного воздуха.

На скамье, где я обычно разминаюсь, сидит Рози.

— Позволишь?

— Садись, — говорит она. — Не настучишь на меня? — В ее руке зажата сигарета.

— Знаешь, меня по-всякому называли, только не стукачом… — Я присаживаюсь рядом и плотнее заматываю шарф. — Холодно.

Она кивает.

Кошусь на ее напряженный профиль.

— Что-то случилось? Я тебя раньше здесь не видел.

— Да нет. Скучно.

— Твоя правда, здесь тоскливо. Сплошное копание в себе, а выхода нет.

— Есть. — Она указывает на трехметровую стену, виднеющуюся за деревьями.

— Рози, мы ведь здесь добровольно. Зачем такие страсти? Можно спокойно уйти через вестибюль.

Она издает хриплый смешок и, помолчав, говорит:

— Знаю. Том целый час пытался мне объяснить, что я всегда иду по пути наибольшего сопротивления.

Если из точки А в точку Б есть хорошая прямая дорога, я, разумеется, попрусь вкруговую через точки С и Д.