Верблюды в особом присмотре не нуждаются. Они уходят в пустыню, пасутся там, а затем вновь возвращаются домой. Они остались вольными кочевниками, когда люди, их хозяева, перестали кочевать.

Так в знойную летнюю пору ушел в пустыню и наш верблюд. День пролетал за днем, минула неделя — он не возвращался. Кроме меня, в нашей семье никто не волновался: какая разница — не пришел на этой неделе, объявится на следующей. Я же чувствовал себя сиротой. По правде говоря, я не столько был обеспокоен судьбой верблюда, сколько своей собственной; в соседних дворах сидели и лежали верблюды, задумчиво перекатывая во рту жвачку, и мои сверстники-друзья, десятилетние мальчишки, оседлав их горбатые спины, не выезжая со двора, совершали далекие путешествия в неизведанные страны или преследовали бандитов. А наигравшись, поднимали своего верблюда и, держась за хвост, важно направлялись на глазах всего аула к колодцу на водопой… Один я был лишен такой возможности!

Ранним утром, не сказав никому ни слова, тайком наполнив водой бутылку, обмотанную кошмой, я отправился на поиски. Кое-какие основания для успеха у меня имелись: след нашего верблюда трудно было спутать с другими, потому что на копыте правой передней ноги была у него зазубрина. Так что я решил кружить окрест аула до тех пор, пока не наткнусь на знакомый след, а там уже легко доберусь и до его хозяина. Если не найду след, то добреду до соседнего аула: может, там кто-нибудь знает о моем верблюде.

Сначала мне не везло: песок вокруг аула был истоптан. Я отошел подальше и в неглубокой впадинке обнаружил знакомые следы. Они тянулись в пустыню, но я не раздумывая двинулся по ним. Без верблюда я твердо решил домой не возвращаться.

Может, я и нашел бы его, если бы накануне в сторону Теджена не прошла отара, начисто затоптавшая все следы. Сколько я ни пытался вновь найти их, все было понапрасну.

Солнце на небе, потемневшем от жары, казалось отверстием горящего тамдыра, в котором пустыня собиралась испечь все живое, и все живое, словно понимая это, попряталось от испепеляющего зноя. Я — один в песках. Задыхаясь во впадинах, я спешил подняться на барханы, но там песок обжигал ноги даже сквозь чокаи, заставляя поскорее спуститься в очередную впадину. Вода в бутылке давно кончилась. Я заблудился, вокруг были бесконечные раскаленные пески. Даже если бы я взял правильное направление, все равно бы уже не сумел дойти до аула; тело высыхало с каждой минутой, кожа на нем натягивалась, затрудняя движения. В глазах темнело. Сердце выпрыгивало из груди, словно тоже хотело куда-то спрятаться от солнца.