Растиславский отвернулся от своих собеседниц, долго и грустно смотрел в сторону моря, словно обдумывая, как бы его ответ молодые девушки не истолковали дурно. Лицо его при этом было озабоченное и отрешенное.

— Спасибо, дочь моя, за искренность. Только в ответ на твои слова осмелюсь напомнить, что любимое изречение Карла Маркса «Ничто человеческое мне не чуждо» ни в коей мере не противоречит десяти заповедям. Главное — делать добро ближним.

— О! Вам даже Маркс знаком? — удивилась до сих пор молчавшая Лера. Положив голову на сцепленные кисти рук, она лежала не шелохнувшись и не сводила глаз с Растиславского.

— В той мере и в тех пунктах, где учение Маркса частично совпадает с учением Христа, — ответ Растиславского прозвучал как давно заученная фраза. Глаза Жанны снова удивленно округлились. Она не понимала: подсмеивается над ними их бородатый земляк или говорит всерьез.

— Вы ко всему прочему еще и шутник, — кокетливо улыбаясь, сказала Лера.

Растиславский перевернулся на спину и, скрестив на груди свои сильные загорелые руки, глядел на плывущие в небе облака. Задумчиво, словно рассуждая, он проговорил:

— Если бы вы знали элементарные основы учения православной церкви, то могли бы воочию убедиться, что первым проповедником нравственности был Христос.

Фыркнув, Жанна приглушенно расхохоталась, отчего ее плечи мелко задрожали.

— Боже мой!.. Если с вами поговорить часок, то, чего доброго, подумаешь, что свой «Капитал» Маркс написал по цитатам из Библии. А потом…

Жанна еще что-то хотела сказать, но ее неожиданным и резким жестом остановила Лера:

— Хватит, Жанка, а то доболтаемся.

— Чего боишься, это же наш земляк, не укусит, — Жанна отстранила руку подруги и повернулась к Растиславскому. — Вы только что сказали: главным принципом христианства является принцип — делать добро ближним. Сейчас меня интересует: сделали ли вы сегодня добро для кого-либо из тех, кто окружает вас?

— Да.

— Какое же? И кому? — наседала на Растиславского Жанна.

— Я был у заутрени и, выходя из церкви, подал милостыню страждущим.

— Это уже дело! — щелкнув пальцами, воскликнула Жанна. — А что вы хотите сделать доброго на сегодняшний день?

И на этот раз Растиславский не спешил с ответом. Что-то обдумывая, он надел темные очки и некоторое время лежал молча. Лицо его было непроницаемо-сосредоточенным.

— Вы не ответили на мой вопрос, — тихо сказала Жанна, словно опасаясь, что они уже переступили грань приличия или наскучили своему собеседнику.

— Сколько сейчас времени? — спросил Растиславский.

Лера посмотрела на свои маленькие часики: