(Каролина обращается к кузену Адольфа; это юноша, у которого в наличии хорошенький галстук и лакированные сапоги, элегантный фрак и складная шляпа, шевровые перчатки и отборный жилет, напомаженные волосы, усы и бакенбарды самой изысканной формы, крохотная бородка-запятая à la Мазарини[734] и глубокое, безмолвное восхищение Каролиной, которой он всегда готов служить.)

Фердинанд. Адольф – счастливец! Иметь такую жену! Что еще нужно в жизни? Ничего.

Супруга. На первых порах мы часто бранились, но теперь ладим преотлично. Адольф поступает как ему угодно, он ни в чем себя не стесняет, а я больше не спрашиваю у него ни куда он идет, ни откуда пришел. Снисходительность, душа моя, вот главный секрет счастья. Вы пока еще спорите по пустякам, ревнуете друг друга без причины, ссоритесь, подпускаете шпильки. И к чему все это? Наша женская жизнь такая короткая! Что у нас есть? Десяток лет для счастья; зачем же их портить? Я сама была такая, как вы, но в один прекрасный день познакомилась с госпожой Фуллепуэнт; эта очаровательная женщина меня просветила и научила, как сделать мужчину счастливым… Адольф с тех пор совершенно переменился: он стал просто душка. Если мне надобно ехать в театр и в семь часов мы еще дома одни, он первый спрашивает меня с тревогой, даже с испугом: «Ведь Фердинанд за тобой заедет, не так ли?» Не так ли, Фердинанд?

Фердинанд. Мы с ним лучшие кузены в мире.

Печальная юная супруга. Неужели это случится и со мной?..

Фердинанд. О, сударыня, вы так хороши собой, что с вами это случится непременно.

Супруга (раздраженно). Ну что ж, прощайте, милочка. (Печальная юная супруга выходит.) А вы, Фердинанд, мне за это ответите.

Супруг (на бульваре Итальянцев[735]). Почтеннейший (берет господина де Фиштаминеля за пуговицу пальто), вы все еще полагаете, что брак зиждется на страсти. Женщины, пожалуй, могут в виде исключения любить одного-единственного мужчину, но мы!.. Что ни говорите, Общество не способно обуздать Природу. Уверяю вас, для супругов главное – снисходительное отношение друг к другу, разумеется при сохранении внешних приличий. Я счастливейший муж в мире. Каролина – преданный друг, при необходимости она пожертвует мне всем, включая даже моего кузена Фердинанда… вы смеетесь, а она и впрямь готова для меня на все. Вы все еще верите в эти смешные сказки о достоинстве, чести, добродетели, общественном порядке. Жизнь дважды не проживешь, значит, нужно получить от нее как можно больше удовольствия. За последние два года мы с Каролиной не сказали друг другу ни одного резкого слова. Каролина для меня – товарищ, с которым я могу говорить откровенно обо всем и который сумеет меня утешить в трудную минуту. Мы ни в чем друг друга не обманываем, мы знаем, с кем имеем дело. Мы снова сближаемся, когда хотим кому-либо отомстить, понимаете? Таким образом мы обратили обязанность в удовольствие. И зачастую получаем от этого больше радости, чем в ту бесцветную пору, что именуется медовым месяцем. Порой Каролина мне говорит: «Я нынче не в духе, оставь меня, пошел прочь!» А гроза обрушивается на моего кузена. Каролина больше не изображает из себя жертву и хвалит меня всем и каждому. Да что говорить! она радуется моему счастью. А поскольку женщина она в высшей степени порядочная, состоянием нашим она распоряжается очень рачительно. Дом ведет образцово. Мне позволяет тратить мои сбережения, как я захочу. И вот вам результат. Мы смазали наш механизм маслом, а вы, дражайший Фиштаминель, сыплете себе под колеса булыжники. Нужно выбрать одно из двух: либо кинжал венецианского мавра[736], либо рубанок Иосифа[737]. Но тюрбан Отелло, любезнейший, нынче не в моде; я добрый католик и предпочитаю быть плотником.