Эмма открыла глаза. Вращение остановилось. Девушка в белом халате раздвигала занавески на окне.

Эмма заморгала, привыкая к слепящему свету, и огляделась по сторонам. Так, похоже, она уже не в операционной. Она лежала на кровати в самой обычной комнате, с белым гардеробом и шкафчиком. В углу под потолком висел телевизор. Ее правая рука в ворохе бинтов покоилась на подушке.

— Уже сделали? — растерянно спросила Эмма. — Мне уже сделали операцию?

— Да.

Эмма удивилась и смутилась одновременно. Последнее, что она помнила, — это женщина с блокнотом, показывающая ей, как сжимать и разжимать руку.

— Операция длилась очень долго, — сообщила сиделка. — Семь часов. И пока мы еще не можем сказать, насколько…

Семь часов?

Эмма подскочила на кровати.

— Который час? — выпалила она.

— Почти восемь утра.

— Восемь часов утра?

Она проспала всю ночь! Если бы она знала, что операция продлится так долго, то никогда и ни за что не согласилась бы на нее.

— Они нашли его? Они нашли моего Риччи?

— Мне очень жаль, мадам… — Сиделка отвела глаза.

Эмма пришла в ужас.

— Почему?

Резко сев на постели, она ощутила, как к горлу подкатила тошнота. Голова у нее кружилась, а в желудке образовался ледяной комок.

— Почему? Полиция говорила, что они не могли уехать далеко! Они сказали…

Сиделка подняла руки, прерывая ее.