– Я не могу сказать, случилось ли с нею что-нибудь. Она вовсе не приезжала в Снофильд, а отправилась в дилижансе в Стонитон, но я ничего не мог узнать, куда она делась, когда вышла из стонитонского дилижанса.

– Как, неужели вы хотите сказать, что она убежала? – спросил Мартин, останавливаясь. Он был до того смущен и поражен, что факт еще не представлялся ему горем.

– Должно быть, она сделала это, – сказал Адам. – Ей неприятна была наша свадьба, когда уж дело подходило к тому, – вот должна быть причина. Она ошиблась в своих чувствах.

Мартин молчал несколько минут, устремив глаза на землю и роясь лопаткой в траве, сам не зная, что делает. Его обычная медлительность утраивалась, когда предмет разговора был тягостный. Наконец он поднял глаза, посмотрел Адаму прямо в лицо и сказал:

– В таком случае она не заслуживала вас, мой друг. И я чувствую себя также виноватым: она была моя племянница, и я всегда очень желал, чтоб она вышла замуж за вас. И я не могу сделать вам никакого удовлетворения, мой друг, это заставляет меня сожалеть еще более. Это, я уверен, грустный удар для вас. – Адам не мог ничего сказать, и мистер Пойзер, сделав несколько шагов, продолжал: – Я убежден, она пошла попытаться получить место горничной, потому что забрала это себе в голову уж с полгода назад и непременно требовала моего согласия. Но я думал о ней лучше, – прибавил он, покачав головою медленно и грустно, – я думал лучше о ней. Я воображал, что она выбросила это из головы после того, как дала вам свое слово и все уж приготовлено к свадьбе.

Адам имел сильнейшие причины оставить мистера Пойзера в этом предположении; даже сам пытался поверить, что это, может быть, и справедливо. Ведь он не мог поручиться в том, что она достоверно отправилась к Артуру.

– И лучше, что случилось таким образом, – сказал он, как только мог спокойнее, – если она чувствовала, что ей не хотелось иметь меня мужем. Лучше убежать прежде, чем раскаиваться впоследствии. Вы, я надеюсь, не будете обращаться с нею сурово, если она возвратится, ведь она, может быть, и сделает это, если ей покажется трудным жить у чужих.

– Я не могу чувствовать к ней прежнего расположения, – произнес Мартин решительно, – она дурно поступила с вами и с нами. Но я не отвернусь от нее: она еще молода, и это первое огорчение, которое она мне причиняет. Трудно будет мне сообщить об этом ее тетке. Отчего не приехала Дина с вами? Она помогла бы несколько успокоить ее тетку.

– Дины не было в Снофильде, она отправилась в Лидс две недели назад, и я не мог узнать от старухи даже и адреса, где она находится в Лидсе, иначе я привез бы ее вам.