– Это в компьютере такая фигня… Никакой телевизор не нужен. Я в Америке два года программистом работал.

– И сидел бы дальше в своей Америке!

– Мужики, ну вот зачем опять?

Виктор покосился на Олесю, которую всё еще цеплял под руку. Страшно ей? Она поймала его взгляд и, в улыбке приподняв губу, показала мелкие детские зубки:

– Здорово, да?

– А? – не понял он.

– События такие! Как думаешь, возьмут или нет?

Он заглянул ей в глаза, в них было много молодого любопытства и твердая уверенность в том, что всё будет хорошо.

Раздвинув людей, к Макашову поднялся пузатый человек с купеческой бородой и стал говорить на ухо, прикрываясь пухлой рукой с черным крупным перстнем. Перстень заиграл, засиял на солнце, и Виктор зажмурился, ощутив, как что-то холодное ввинчивается в его сердце.

– За мной! – Макашов резво сошел вниз.

В сопровождении своего вооруженного отряда и ватаги снимающих и щелкающих журналистов он ринулся через улицу, навстречу косому лучу усталого солнца, к стальной башне, которая высилась на отдалении за желтоватыми жесткими кронами дубовой рощи. Основная часть толпившихся последовала за ним, Виктор с Олесей тоже, от стремительного шага их руки разъединились.

Перейдя улицу, Макашов взял правее и уткнулся в стеклянные двери здания, возле которых Виктор прочитал табличку желтым по черному: “Технический центр”.

Под табличкой поджидал рыхлый немолодой милиционер в мешковатой форме.

– Слушаю, – сказал Макашов отрывисто.

Милиционер явно волновался, но голос у него был чистый и четкий:

– Мы переходим на вашу сторону. Вопросов нет. Вся милиция, вся охрана. Вопросов нет. Мы все давали присягу Советскому Союзу. Вопросов нет. Лучше этот подъезд. Здесь АСК-3. Отсюда идет вещание. Но…

– Принято! – Генерал переглянулся со своими спутниками.

– Но…

– Что?

– Там внутри мы не одни. Там спецназ. “Витязь”. Сотни бойцов. Как быть? Я хочу вам помочь, но… – Круглое лицо исказила гримаса сожаления.