И каждый охотник-воин взялся за голову, жарким дыханием обдавало лица, а глаза, в такт барабанному гулу, и гулу шквалов, и гулу склепов, заплясали перед Тоилем.

После того как скрылись эти странные видения, Кара де Анхель простился с Президентом. При выходе его остановил военный министр и вручил ему пачку денег и пальто.

— Вы не идете домой, генерал? — Он еле выдавил из себя слова.

— Если бы я мог… Лучше я вас потом провожу, или, быть может, увидимся как-нибудь в другой раз; мне надо, видите ли, еще побыть здесь… — И он наклонил голову к правому плечу, прислушиваясь к голосу хозяина.

XXXVIII. Путешествие

XXXVIII. Путешествие

Река, которая текла по крыше, пока они укладывали чемоданы, не иссякала здесь, в доме, а впадала куда-то в даль, в безбрежность, сливавшуюся с горизонтом, быть может, с самим морем. Ветер ударом кулака распахнул окно; ворвался дождь, словно стекло раскололось на тысячи осколков; взвились вверх занавески и листы бумаги, захлопали двери, но Камила не замечала этого. Ее отгородили от мира пустые пасти чемоданов, которые она заполняла, и, хотя буря украшала ей волосы шпильками молний, она ничего не чувствовала; ей казалось, что ничто не заполняется, не меняется, остается таким же пустым, невеселым, без тела, без души, как она сама.

— …Жить здесь или жить вдали от этого чудовища! — повторил Кара де Анхель, закрывая окно. — Как ты скажешь?… Лишь бы успеть! Может быть, еще удастся увернуться от него!

— Но ведь ты сам мне рассказал вчера вечером о тех оголтелых дьяволах, что пляшут в его доме…

— Ну, зачем об этом думать!.. — Раскаты грома заглушали его голос. — А кроме того, скажи, разве смогут что-нибудь заподозрить? Пожалуйста: в Вашингтон меня посылает он сам; сам он оплачивает путешествие… Вот как, черт побери! Теперь, когда я окажусь далеко отсюда, все изменится, все станет возможным: ты приедешь ко мне под предлогом твоей или моей болезни, а там — пусть бесится, ищет ветра в поле…

— А если он меня отсюда не выпустит?…

— Тогда я вернусь как ни в чем не бывало, и все останется шито-крыто, не так ли? А под лежачий камень вода не течет…

— Тебе всегда все представляется таким легким…

— Того, что у нас есть, достаточно, чтобы прожить в любом другом месте; именно жить, жить по-настоящему, не повторять ежедневно, ежечасно: «Я мыслю мыслями Сеньора Президента, следовательно, я существую, я мыслю мыслями Сеньора Президента, следовательно…»

Камила подняла на него глаза, полные слез; рот словно набит песком, в ушах стучат дождевые капли.