Высказав это, Тимофей внезапно и тяжко задумался.

Марфа еще немного поразмыслила - и пошла к Архарову.

Но она даже не успела толком завершить историю о загадочных любовниках, впущенных Филимонкой в Дунькин дом в отсутствие хозяйки. Конечно же, Терезу Виллье упоминать поостереглась, но всяко давала понять, что выяснить прозвание любезника было бы несложно - а тогда уж разобраться, с чего Филимонка его так возлюбил, может, даже в детстве на руках барчонка таскал и до смертного часа понять не мог, что дитятко выросло…

– Не тот след берешь, Марфа, - сказал Архаров. - Мало ли какие любовники покойным Филимонкой были впущены. Он, покойник, отворил ночью двери по приказу своего барина, господина Захарова. Коли бы Устин не поднял шума, он бы преспокойно выпустил громилу с топором. А так - ясно стало, что его наутро будут допрашивать. Вот и спровадили на тот свет, чтобы лишнего не сбрехнул.

– Вон оно что? - удивилась Марфа. - Стало быть, Дунькин сожитель с шулерами дружится? А что ж она о том не ведает?

– Умная ты баба, Марфа, а все - баба. Станет он Дуньке про все свои дела сказывать, чтобы при них назавтра вся Москва узнала? - возразил Архаров.

Тут оставалось лишь промолчать.

Однако Марфино молчание не означало, что она поверила объяснению безоговорочно. И тут же она положила себе, избавившись от «полицейской канцелярии», наутро бежать к Дуньке - не могло такого быть, чтобы девка, которую она сама школила, проворонила такую здоровенную дырку в кошельке у своего содержателя.

Некоторое время спустя к Архарову, дождавшись, когда он останется в комнатушке один, заглянул Тимофей.

– Ваша милость, - позвал он. - Коли я не ко времени, так подожду.

– Чего тебе? Заходи.

Тимофей вошел неторопливо, поклонился уважительно.

– Извольте вспомнить, как господина Вельяминова в первый раз допрашивали у вашей милости в доме.

– Ну, изволил, далее?

Тимофеева рассудительность и любезность иногда безмерно раздражали.

– Мы потом никак понять не могли, откуда у него взялся пистолет, и сам он молчал, даже пробовал от пистолета отрекаться. На Ильинку он вряд ли при оружии ездил, там тоже ими не торгуют…

– Короче, Тимофей. К чему ты клонишь? - спросил Архаров.

– А к тому, государь Николай Петрович, клоню, что пистолет наш вертопрах стянул в том доме, где его обыграли. Впал в отчаяние, решил сбежать, как малое дитя, и тут подвернулся ему пистолет…

– Как это в доме мог пистолет подвернуться? На полу, что ли, валялся? - удивился Архаров.

– Нет, а коли дом устроен на благородный лад, там в хозяйском кабинете на стене, поверх ковра, могло висеть оружие, особливо коли хозяин служил и бывал в походах.