– Ты, служивый, погоди-ка к Лушке Кутеповых свататься, - сказала она, и Федька сразу понял - подслушивала у открытого окошка.

– Да я и не думал, - отвечал он. - Я вот поживу, огляжусь, высмотрю себе пару, чтобы хозяйка была. Мне за молоденькими гнаться не резон. Женюсь, подлечусь, непременно хочу детишек завести.

– Ты о Лушке и не думай. Детишек-то она тебе нарожает - да всех от Афоньки Гуляева!

– Да я и сам не хвор детишек понаделать! - возразил Федька.

– Ты-то, молодец, не хвор, а с ним она уж так спелась - дальше некуда! Бегать к нему повадилась через забор! Жениться-то он не может, так они и без венца!

– Женат, что ли?

– И женат, и крепостной. Там в заведении много крепостных служит.

Девка показала рукой, и Федька догадался - речь идет о Воспитательном доме.

– Нет, такая невеста мне не требуется, - уверенно сказал он. - Чертям бы любить такую невесту. Впервые слышу, чтобы девка к полюбовнику через забор скакала, да еще в заведение! Куда ж мать смотрела?

– Так мать-то и заметила. И стали ее запирать. А она как с цепи сорвалась - я слышала, как она кричала. Никому, говорит, я такая не нужна, один только человек сжалился! Ну, дядька Иван ей оплеух надавал, ее вовсе из дому выпускать перестали.

– Ишь оно как, - заметил Федька. - Вот коли добрые люди не подскажут, то и попадешь, как кур во щи. Попить ничего не найдется? Водицы или кваску бы.

При этом он постарался сделать умильное лицо, хотя с немалым трудом, - ибо, коли пришлось бы выпить еще ковшик, архаровец неминуемо бы треснул.

– Сейчас квасу вынесу!

Девка убежала в дом, а Федька подхватил свой мешок и дал деру.

До дверей Воспитательного дома он несся бегом. Когда добежал - сообразил, что несся напрасно. Когда является полицейский в мундире - и то не всегда услышит любезные речи. Служивого же могут просто погнать в шею. Но Федька отважно вошел в огромное здание, был задержан привратником и стал бурно требовать своего родного брата Афоню Гуляева. Брат, как оказалось, трудился истопником. Пошли его искать - и нигде не обнаружили. Оказалось, что с утра его никто не встречал.

Тут Федька и догадался, чей труп вынули из колодца.

Теперь следовало бежать в контору, диктовать донесение и объявлять розыск семейства Кутеповых, сбежавшего в неведомом направлении.

По дороге Федька решил заглянуть к Феклушке - может статься, она что-то про тех Кутеповых могла рассказать.

Отворив дверь, он прирос к порогу, разинув рот и не находя в голове ни единого слова.

Скес, завернувшись в одеяло, сидел у печки, держа в охапке годовалого парнишечку. Дитя отчаянно ревело, Яшка же тряс его, находясь в крайней степени остервенелости. Девочка лет четырех выглядывала из-за пестрой занавески. Рядом со Скесом стояла на скамье квашня, накрытая не больно чистой тряпицей, и в дома пахло хлебной закваской. Одна эта квашня уже много могла рассказать о Феклушке - обычно бабы ставят тесто на ночь и пекут хлеб спозаранку.