Сказать это Архарову было непросто.

– Архаров, ты точно сдурел. Я, коли что, тебя кулаком приласкаю, стрелять-то для чего?

– Для того, чтобы убить.

– У меня и пистолетов-то никогда при себе нет!

– Зато пистолет был у того мазурика, что стоял у вас за спиной, спрятанный за холстинами. Ваш мусью Роклор, спускаясь сверху, превосходно осветил меня, стоящего у белой холстинной стенки. Тут было бы мудрено промахнуться. А затем, коли помните, после неудачного выстрела пистолет был брошен к вашим ногам. И, смею вас уверить, это был весьма дорогой пистолет. И что же получается, ваше сиятельство? Получается, что вы накануне славного праздника убиваете московского обер-полицмейстера за то, что он помешал вам купить краденую вещь и ту краденую вещь подарить нашей государыне. О том, что я искал сервиз, знали многие. Итак, убийство видят мои люди, это видит мой друг поручик Тучков, это видят полицейские драгуны. Все они, ошалев от ужаса, готовы клясться, что видели пистолет в руке вашей. И оружие мои люди там, в корабле, подобрали…

– Да мало ли пистолетов на Москве?

– Извольте любоваться.

Наконец-то Архаров выставил пистолет-кинжал, который до поры прикрывал полой кафтана.

Горевший в карете фонарь давал довольно цвета, чтобы разглядеть и тонкую работу, и золотую насечку.

– Мой? - сам себя спросил Алехан. - Доподлинно - мой! А я-то на дураков своих грешил…

– И многие ли его, у вас в гостях бывая, видеть успели?

На этот вопрос Алехан не ответил.

– Стало быть, драгуны, прискакав на выстрел, находят мое мертвое тело и при нем - ваш разряженный пистолет. Ну, и господина графа, разумеется, который клянется, что оружие у него три года как украли. Об этом наутро же докладывают государыне, а полчаса спустя это знают все посланники - и английский, и испанский, сколько их там у нас завелось…

– И французский.

– Французский о сем… - опять нужное для красоты слово упорхнуло, пришлось использовать просто русское: - о сем безобразии, боюсь, знал заранее. Такие вот дела, ваше сиятельство. Сие именуется - шкандаль…

Алехан ничего не ответил.

– У меня тут на Москве риваль завелся, - сказал Архаров. - Господин Шешковский, с коим делим подвалы и прочие палаты Рязанского подворья. Как приехал вести следствие по делу маркиза Пугачева, так у нас и застрял. Надоел до полусмерти. Хоть съезжай, и с конторой своей вместе. Коли бы меня убили, а все улики указывали на вас, господин Шешковский в течение двух-трех часов посидев в полицейской канцелярии и сличив все донесения по поиску сервиза, преподнес бы государыне весьма неприятный для вашего сиятельства доклад.