Граф сунул в карман руку и добыл драгоценности - длинные серьги с подвесками, запястья, броши, сцепившиеся между собой, так комом и выложил на каретное сиденье.

– Роклор, разумеется, был согласен.

– А что ж не соглашаться? Я-то его не гонял взад-вперед, как фаворит…

Граф замолчал.

Экипаж приятно покачивался - дорога у самой Москвы ровная, особливо у ямских слобод, где устраивают на праздники гоньбу, ездить - одно удовольствие. За экипажем вразнобой стучали копыта - на некотором расстоянии его сопровождали архаровцы и полицейские драгуны.

– Но как вышло, что сервиз оказался на Ходынском лугу?

– Глупейшая история, Архаров. Наиглупейшая! Постой-ка! Архаров, говори прямо - тебя на след фаворит навел? Это он тебя на меня натравил?

Тут обер-полицмейстер и онемел.

– Ты сказывал - сервиз-де краденый, ты-де за ним охотился! Кто тебя охотиться-то послал? А? Выслуживаешься перед государыней? Ты на носу заруби - она такого не любит! Тем, кто верно служит, цену знает… да и то не всех защитить может…

Алехан помрачнел. Возможно, он имел в виду самого себя.

Архаров все понимал - служа государыне, граф Орлов оказался под всеобщим ударом. Европа возмутилась, Польша кипела - авантурьеру, им похищенную, прямо называли родной дочерью покойной царицы Елизаветы Петровны и, загадочным образом, законной наследницей российского трона. То, что покойница замужем не была и законного потомства оставить не могла, Европу не смущало. А здешние российские недоброжелатели с того голоса свою песню завели - негоже-де матушке-царице такие услуги от графа Алехана принимать, он-де, чтобы бродяжку на корабль заманить, с ней доподлинно венчался, а потом-самозванцем был его приспешник де Рибас…

Очень может статься, что нынешний фаворит - того же мнения, ибо уж ему-то Орловы при дворе не надобны.

– Служу я Отечеству, - помолчав, сказал Архаров. - А фаворит мне не указ. Он, я чай, меня и в лицо-то не запомнил.

Не удержался - высказал обиду! Господин Потемкин несколько раз не ответил ему на поклон, а Архаров по этой части был злопамятен. Коли бы посчитать, сколько раз забьывали поклониться ему влетающие в кабинет полицейские, да выдать обер-полицмейстеру столько золотых червонцев - и он бы, пожалуй, сумел приобрести сервиз графини Дюбарри. Но на лестнице, им изобретенной, было в ходу правило: высший может быть суров по отношению к низшему, однако правила светской любезности соблюдать безукоризненно.

– Твою рожу поди не запомни…

Архаров понял, что Алехан ему поверил. Есть такие оттенки в бурчании и словесном огрызании, которые означают скрытую просьбу простить за необоснованные подозрения.