– Вот и ступай с Богом.

Марфа стремительно вымелась из кабинета. Архаров нехорошо усмехнулся - конечно же, пользуясь давним знакомством с полицейскими, старая сводня постарается улизнуть из конторы. Не тут-то было - не выпустят! Да еще и препроводят вниз под ручки. Не напрасно предупреждал: Марфа Ивановна, не позорься…

– Эй, кто там есть! - крикнул он. - Щербачова ко мне! И Арсеньева!

Следовало основательно заняться списком господ, которых Марфа облапошила.

Но из этого благого побуждения ничего не вышло. Пока полицейские перекликались, вызывая Тимофея с канцеляристом к обер-полицмейстеру, откуда-то снизу донеслись подозрительно громкие крики.

Подвалы были так устроены, чтобы поменьше шуму проникало наверх. Поэтому Архаров очень удивился и даже сам пошел смотреть - что за притча? Его любопытство было вознаграждено.

Оказалось, что Марфа попыталась-таки сбежать, была поймана, доставлена к ведущей вниз узкой лестнице, начала спускаться - и застряла.

Архаров подивился - сам он, мужчина плотный, не раз спускался и поднимался без особых затруднений. Однако это приключение его позабавило - и он азартно принялся руководить сверху действиями по извлечению Марфы. Снизу же взял власть в свои ручищи Вакула. Судя по взвизгам и ругани Марфы, охальничал он там напропалую. Но в конце концов именно он поступил разумно - ухитрился стянуть со сводни многослойные нижние юбки, после чего удалось развернуть ее боком и, выпихивая со ступеньки на ступеньку, вытащить на свет Божий.

– Говорил же тебе - не позорься, - сказал Архаров. - А теперь вон бока себе ободрала. Да и все подворье хохочет. Этого ты добивалась?

Марфа молча одергивала юбку - красная, как свекла. Снизу вылез Вакула, держа над головой широченные, как парус, белые мешки с кружавчиками. Архаровцы стали делать разнообразные замечания, от которых Марфа разозлилась, выхватила у Вакулы нижние юбки и хлестнула его ими по веселой бородатой роже.

А потом она вдруг заревела - словно девка, которую помял драгунский полк да и поскакал себе дальше, а она вон осталась на обочине, навеки опозоренная, хоть головой в петлю.

Архаров смотрел на нее в недоумении, пока не понял - Марфу могли не любить, ругать в глаза и заглазно, упрекать во всех смертных грехах, но она отродясь еще не была общим посмешищем. Это ее и подкосило…

– Пойдем, Марфа Ивановна, в кабинет, - предложил обер-полицмейстер, сжалившись. - Хватит тут сырость разводить, у нас и своей довольно.

И, не снисходя до уговоров, повернулся и пошел. Марфа поплелась следом. Белые крахмальные юбки волочились по полу, но ей было не до них.