– Что скажешь, Карл Иванович?

– Ванюша с Сашей целую карту нарисовали. Коли преступник и впрямь в Троице-Лыкове, я бы советовал вашей милости послать за Фетидой и полицейских также посадить на лошадей. Ваня утверждает, что есть удобные броды, тем более теперь, когда по случаю жары вода стоит низко.

– Карл Иванович, ты Ване во всем доверяешь?

– Вы предполагаете, будто он похитил стилет из чулана?

– Да ни хрена я не предполагаю! Ладно, вели всем собираться…

Но сам Архаров не поднялся из-за стола, а едва ли не улегся на столешнице.

Шварц тоже с места не сдвинулся, а стоял, как вкопанный, и беззвучно шевелил губами - но не произнося неслышимые слова, а так, словно по губам ползало, не желая улетать или падать вниз, некое неприятное насекомое. Правую руку же сунул за пазуху.

– Не извольте беспокоиться о стилете, ваша милость, - вдруг сказал немец. - Вот он.

И на архаровский стол лег длинный и тонкий нож с необычным для Москвы трехгранным лезвием.

– Мать честная, Богородица лесная! Откуда это? - спросил Архаров.

– Из подвала, сударь.

Вообще Архаров был довольно сообразителен. Но сейчас все получалось не так - Шварц, как полагалось бы, не рассказывал подробностей, да и вошел столь буднично, как если бы доложил о прибытии телеги с дровами, а не об этой страшной находке. Что-то со стилетом было не так… и вдруг явилась догадка…

– Так, выходит, твоя работа, черная душа, - тусклым голосом сказал Архаров.

– Моя, сударь, - преспокойно отвечал Шварц.

И видно было, что совесть его молчит.

– Припрятал и поднял суматоху.

– Именно так.

– Иного ничего выдумать не мог?

– Я должен был посеять меж ними тревогу. Иначе я никак бы не заставил всех полицейских разом проявить бдительность.

– Да уж заставил…