– Ступай, - тихо сказал Архаров.

Шварц взял со стола стилет.

– Оставь.

– Я должен вернуть его в чулан, поскольку он теперь является государственным имуществом, - так же тихо отвечал Шварц.

И тут Архаров вспомнил былое.

Он вспомнил крыльцо и дверь, подпертую всякой дрянью, скамейками, досками, старой тачкой. Вспомнил, как в восемь рук ее высвобождали. И как на крыльцо выпал человек в дымящемся кафтане и парике. Едва ль не единственный московский полицейский, честно исполняющий свой долг в чумном городе…

Человек, в одиночку решившийся поддерживать порядок, невзирая на бунт, в одиночку вышедший против шайки мародеров, несомненно, умел принимать решения и готов был отвечать за свой выбор. Вот и сейчас - он мог вовеки не рассказать, что сам припрятал стилет. Но выбрал правду - чтобы воцарился в полицейской конторе столь любимый им порядок.

Архарову пришло в голову иное решение - сам бы он, скорее всего, этот проклятый стилет подбросил в коридоре. И ломайте головы, господа, чьих рук труды - разве что по отпечаткам пальцев и ладони догадаться можно, иного способа нет!

А Шварц, вишь, принес, чинно положил на стол поверх бумаг. И на ум ему не бредет оценивать свой поступок по человеческим меркам, то бишь - хорош он или плох. Поступок послужил на пользу делу. Вот ведь как у немца голова устроена.

Архаров редко задумывался о морали, сам он как-то знал, что хорошо, что отвратительно. И ему показалось любопытным рассуждение Шварца. Любопытство же свое он холил и тешил.

– Возвращай, - сказал он, подвигая стилет к краю стола. - И сгинь с глаз моих.

Затем, как если бы Шварц уже ушел, Архаров встал из-за стола, потянулся и подошел к окошку.

– Арсеньева ко мне! - крикнул он. - Хохлова! Ушакова! Кто там еще есть! Ваню ко мне! Коробова! Всех!

В коридоре закричали. Затопали, дверь распахнулась, явился Клашка Иванов.

– Там, ваша милость, ваш Сенька подъезжает.

Это радовало - не придется посылать за Фетидой, хотя проехаться верхом не мешало бы.

– Сейчас же отправляемся, - сказал Архаров. - Взять упряжных лошадей. Коробова и Ваню - ко мне в экипаж. Иванов, помоги-ка зарядить пистолеты.

Их, пистолетов, у Архарова в кабинете было три - два обычных, один короткоствольный английский, который удобно помещался в кармане. Да еще в карете постоянно находились два заряженных.

– И вы все, тоже снарядитесь как полагается! - крикнул он. - Петров! Возьми внизу какой-нибудь подрясник! Макарка! С нами поедешь! Переоденься живо в какую-нибудь рванину!

Шварц молча вышел. Архаров понял - идет выдавать имущество из чулана. А потом, поди, заставит обер-полицмейстера принимать все это добро по описи. Да и имущество из нижнего подвала, пожалуй, тоже. С немца станется.