Решето на улице

Жители нашего квартала сначала подумали, что огромное войско на лошадях, автомобилях, каких–то страшных черных машинах атакует квартал. Пыль, пыль до самого неба. Вокруг все чихают. У всех намокли носовые платки, а у моего деда–великана стали влажными даже края панталон. Панталоны его так велики, что их можно принять за палатку, когда они сушатся на веревке, протянутой от гранатового дерева вблизи дома в начале сада до финиковой пальмы стражника Абу Ахмеда аз–Зубейлура. Жена дяди, Дарья, не выдержала и стала ругаться. Мой дядя Ат–Танбарджи, чихая и фыркая, как мотоцикл, принялся ее урезонивать, приговаривая:

— Не пойму, что это такое творится.

И так они вместе чихали и кашляли, а пыль все клубилась. Неужели кому–то вздумалось играть в футбол на улицах, покрытых слоем пыли, измельченной за многие десятки лет сотнями тысяч ног?

После обеда все жители квартала собрались и стали советоваться, как быть. Но поскольку в большинстве своем это были старики, подслеповатые или почти слепые, им пришлось обратиться к стражнику Абу Ахмеду аль–Хубейлуру, который, хотя и был одноглазым но видел лучше иного зрячего, да еще в очках, и попросили его выяснить, что да как. И Барбило (так прозвали Абу Ахмеда) пошел узнавать, что же все–таки случилось.

Чихают тысячу раз… двадцать тысяч, а может, и целых полмиллиона, кашляют. И не только, издают еще и другие, совершенно неприличные звуки.

Я взял напрокат велосипед за полкырша в час (в середине тридцатых годов все мое имущество состояло из одного кырша и щипцов для хватания за уши). Этими щипцами очень любил пользоваться мой отец. А поскольку он, как и большинство жителей, был слаб глазами, то однажды подрался в трамвае с господином в шляпе, которая была величиной с противень для куббы [107]. Подрался из–за красивой женщины, которую по ошибке принял за свою сестру Амину, теперь уже покойницу, мою тетю, на которую та женщина походила только ростом.

«Ты что здесь делаешь, негодница?» — вскричал отец и потянулся рукой к уху женщины. Тут муж женщины накинулся на отца. Бокс по правилам у нас в квартале Рас Бейрут непопулярен, проку от него никакого. Поэтому, помянув аллаха и его пророка, отец вознамерился лягнуть противника в пах, но случайно попал в кондуктора, а противник, несмотря на тучность, мотыльком выпорхнул из трамвая вместе со своей высокой, пышной женой. Отец этого не заметил, и следующий удар пришелся по подбородку священника. Кончилось это тем, что отец заплатил штраф в размере свыше шестидесяти лир «за избиение священника при исполнении служебных обязанностей».